— Я догадываюсь, — тихо ответил Щукин. — Я заметил вас, когда ходил с компанией в кино. Если хотите знать, сейчас я шел специально, чтобы встретиться с вами.
— Почему и зачем?
Щукин, помолчав, сказал:
— Очень трудно коротко ответить на ваш вопрос. Но все же кто вы и зачем я вам нужен? Вряд ли вы хотите только передать мне письмо…
Савушкин десятки раз вел в уме этот разговор в самых различных вариантах, но слова Щукина о том, что он заметил его давно, были для него, Савушкина, неожиданностью. С одной стороны — это как будто облегчало разговор, свидетельствовало о том, что Щукин и сам хочет его, но с другой стороны — оно облегчало Щукину ведение игры. Савушкину теперь нужно было сразу выкладывать все свои карты. А могло быть и другое? — что Щукин пошел на эту встречу, подготовив засаду. Но отступать некуда. Вперед, Савушкин!
— Скажите, вас устраивает ваша нынешняя судьба изменника своего народа? — спросил Савушкин.
— Нет. Давно не устраивает.
— Почему же вы ничего не предпринимали, чтобы изменить свою судьбу?
— Вы недостаточно информированы об этом, — сказал Щукин.
— Так информируйте, это в ваших интересах.
— Я делал только то, что мог сделать в моем положении. Вы знаете, чем я занимаюсь в «Сатурне»?
— Да, ваше дело — документы, и иногда вы их изготовляли небрежно.
— Вы это знаете? — вырвалось у Щукина почти радостно. — Но только не иногда, — в тридцати четырех случаях и не просто небрежно, а умышленно неправильно.
— Нам известны только три случая, — остановил его Савушкин. Так было условлено — из осторожности назвать только три случая.
— Этого не может быть! — воскликнул Щукин и добавил: — Или тогда у вас там очень плохо работают.
Савушкин молчал и ждал. Игра или искренность? Вот вопрос, на который он пытался сейчас ответить себе и не мог, потому что в словах Щукина, в том, как он их говорил, во всем его облике, в глазах было что-то такое, что не вызывало к нему полного доверия.
— Умоляю вас, дайте мне письмо, — тихо сказал Щукин.
Савушкин молчал.
— Неужели то, что вы сказали о письме, только уловка? — спросил Щукин, и в глазах его сверкнул злобный огонек.
— Письмо у меня в кармане, — спокойно сказал Савушкин. — Но я не уверен, что оно доставит вам радость. Ваши жена и сын не знают, что вы изменник. До этого времени они считали вас без вести пропавшим… — с этими словами Савушкин достал из внутреннего кармана письмо и протянул его Щукину.
Когда Щукин раскрывал письмо, руки его дрожали, он закусил нижнюю губу и полузакрыл глаза. Он взглянул на письмо и тихо сказал:
— Да, Ольга… Вы не обращайте на меня внимания… Извините… — пробормотал он и начал читать письмо.