«Сатурн» почти не виден...

— Для анализа, на основании которого было бы допустимым сделать для себя какие-то выводы, не хватает многих компонентов. Вот, например, операция, которая относится к осени прошлого года. Мы забросили в район Москвы группу хорошо подготовленных людей. Операция проводилась по второму отделу. — Зомбах не без умысла в качестве примера взял операцию, подготовкой которой руководил Мюллер. — Летчик доложил, что сбросил группу точно и без всяких осложнений, А связи с группой нет до сих пор.

Анализировать предположения бесполезно. Возможно, что во время приземления была повреждена рация, а возможно и другое — что русские сразу взяли наших агентов. Однако ничего о поимке этой группы они в своих сводках не сообщали.

Канарис укоризненно покачал головой.

— Ах, уж эти русские!..

— Однако о менее значительной группе, а в двух случаях даже об отдельных взятых ими агентах, они сообщали, — сказал Зомбах.

— Перепроверку другими способами проводили? — спросил Канарис.

— Нет.

— Вот… — Канарис назидательно поднял палец. — Судя по всему, в России без этого действовать нельзя. Заметим себе это и в дальнейшем обсудим, как нам своими силами лучше организовать эту перепроверку. Продолжайте.

Теперь руководитель «Сатурна» говорил о получении разведывательных данных, касающихся военных возможностей противника. По его мнению, эта работа идет, в общем, удовлетворительно, и вряд ли армия в этом отношении имеет к «Сатурну» серьезные претензии. Однако он считает, что эта работа должна быть расширена, с тем чтобы обеспечить себе большую уверенность в каждом разведывательном донесении.

— Что вы называете несерьезными претензиями армии? — спросил Канарис и дал знак своему адъютанту полковнику Энке. Тот положил перед адмиралом папку. Зомбах прекрасно понимал, что стоит за вопросом Канариса, и отвечать не торопился. — Вот, например… — продолжал Канарис, вынимая из папки какой-то документ. — Мы снабдили верховное командование информацией о количестве танков противника в районе Калинина. На самом деле этих танков оказалось втрое больше. К претензиям какого рода вы, полковник, относите такой случай?

— Мне трудно ответить, не говоря при этом о безобразной медлительности наших армейских штабов, включая и главный. Пока они эту нашу информацию обнюхали и смотрели на свет, более подвижные, чем наши штабисты, русские танки дополнительно прибыли на этот участок фронта. В конце концов, — начал раздражаться Зомбах, — руководство абвера просто обязано сломить недоверие к нам фронтовых штабов.

Сидевшие за столом офицеры смотрели на Канариса: как он проглотит эту пилюлю?

— Я доложу об этом фюреру, — с небрежной покорностью произнес адмирал, продолжая искать что-то в своей папке. — А вот это, полковник… — Канарис помахал в воздухе бумажкой. — Мы снабдили авиационное командование сведениями о местонахождении грандиозной русской базы горючего. Если мне не изменяет память, в местности Мелихово, — адмирал заглянул в бумагу, — именно в Мелихове. Геринг бросил туда одновременно шестьдесят бомбардировщиков. Итог: одиннадцать самолетов сбито до подхода к цели, три сбито целью и семь — по дороге обратно. Ваши агенты радировали о прекрасных результатах бомбардировки, о взрывах чудовищной силы, о море огня, охватившем громадную площадь, а фотолента самолета-разведчика зафиксировала жалкий пожар. Что же было, полковник, на самом деле? Или ваш агент трус, негодяй и фантазер, или с вами сыграли в покер русские контрразведчики?

— Может быть, и то, и другое, — невозмутимо ответил Зомбах. — Причем что касается, как вы выразились, покера, мы ведь тоже играем с русскими в эту игру, и, как во всякой игре, счастье переменчиво.

— Весь вопрос в том, — бросил реплику генерал Лахузен, — делают ли русские в этой игре столь же крупные ставки, как мы. В данном случае двадцать один самолет!

— Я могу напомнить, — отпарировал Зомбах, — что осенью сорок первого года в результате нашей игры мы получили не одну советскую дивизию.

— Выигрыш первых недель войны не в счет, — жестко произнес Канарис, — тогда наш партнер слишком сильно нервничал и сам делал грубые ошибки.

— Возможно, — ответил с достоинством Зомбах. — Однако вы тогда наградили меня.

— Ордена периода успехов весят меньше орденов периода упорной борьбы, — отрезал Канарис и резко повернулся к заместителю Зомбаха — Мюллеру: — Вы можете что-нибудь добавить? Спасибо, Зомбах.

Эрих Мюллер поднялся во весь свой гренадерский рост.