«Сатурн» почти не виден

— Держись за меня, тут склизко, — предупредил старик, направляясь к двери.

В избе Рудин остался у двери. Старик, чиркнув спичкой, зажег коптилку, сделанную из немецкой консервной банки, и оглянулся на Рудина.

— Чего стоишь? Проходи. Садись с дороги.

Рудин сел на лавку. Старик поднес ему ведро, в котором позвякивал ковшик:

— Пей на здоровье.

Рудин жадно выпил целый ковшик и зачерпнул еще. Старик взял его за руку.

— Погоди, а то, как конь, сядешь на задние ноги. Поесть не хочешь?

— Хочу.

— То-то же, а то пьет, пьет, будто чем объелся… — ворчал старик, доставая что-то из настенного шкафчика. Он положил на стол перед Рудиным кусок ржаной лепешки и поставил глиняную миску.

— Макай, там конопляное масло.

Пока Рудин возился с окаменевшей лепешкой, старик молча смотрел на него, делая беззубым ртом жевательные движения.

— Откуда же ты и куда путь держишь? — спросил он, садясь рядом с Рудиным. — Войну что ли догоняешь?

— Иду, дед, в город… по делам… — устало ответил Рудин. — Спасибо тебе за еду, а заплатить мне нечем.

— А с тебя плату разве кто спрашивал? — сердито сказал старик.

— Спасибо. Мне надо идти.

— Вроде же ты и не солдат. Что же это у тебя за дела, когда кругом война? Или ты, может, к новым господам в услужение поступил?

— Нет, дедушка.

— Стало быть, ты партизан? — вдруг быстро спросил старик.

— Нет, дедушка, — ответил Рудин. — А что?

— Да ничего… для интереса спросил.

— Слушай, дедушка, если отсюда идти прямо на город, могу я на немцев напороться?

— Да как тебе сказать? — старик явно соображал, говорить ему или нет, но все же решился. — Если пойдешь версты на две стороной от железки, то их вроде и не будет. Но они ведь что твои клопы — по всем стенам ползают. — Старик помолчал. — А партизан не боишься?

— Нет, дедушка, не боюсь.

— Тогда иди от железки стороной версты на четыре, так тебе будет еще спокойнее.

— Спасибо, дедушка! — Рудин встал. — Как звать-то тебя?

— Степан, а все вокруг зовут меня Ведьмаком. — Он тихо рассмеялся. — Это за то, что я на болоте живу.

— Спасибо, дядя Степан. До свидания.

— Бог тебе по пути.

Рудин пошел, как советовал старик, значительно левее. Под ногами по-прежнему чавкала раскисшая земля, но идти теперь было легче; это, наверное, потому, что после встречи со стариком на душе у него стало чуть светлее…

— Эй, ну-ка стой! — приказал сиплый голос из темноты. — Руки, руки подыми, а то не ровен час…

Рудин остановился и поднял руки. От куста отделилась и приблизилась неясная в темноте человеческая фигура.

— Кто таков?

— Советский человек.

— Советскими все зовутся. Отвечай: кто, откуда и куда идешь?

— Это долго рассказывать. Если ты партизан, веди меня к командиру.

— Оружие есть?

— Нет.

— Тогда шагай вон туда и не оглядывайся.

Кусты становились все гуще, и вскоре начался лес.

Неизвестно откуда возле Рудина появились еще два человека, а когда они углубились в лес километра на три, их остановил невидимый часовой. Один из сопровождавших Рудина сказал часовому пароль, и они пошли дальше. Вскоре его ввели в тесную землянку, в которой у опрокинутого ящика сидели и пили чай два бородатых человека неизвестного возраста. Их стол бедно освещала подвешенная к потолку керосиновая лампа с закопченным разбитым стеклом.

Один из бородачей с недовольным лицом поставил на стол недопитую кружку чаю.

— Мне сказали, что ты просил вести тебя ко мне. Что тебе надо?

— Если вы командир отряда, я хотел бы говорить с вами с глазу на глаз.

— Ишь ты! — он подмигнул другому бородачу. — Это ты брось, от комиссара отряда я секретиться не буду. Говори, кто ты и что тебе надо.

— Пусть выйдет боец, — сказал Рудин, оглянувшись на стоявшего у входа партизана, который его привел.

— Ну ладно. Петрок, выйди на минутку… Ну я слушаю.

— Вы связаны с товарищем Алексеем? — спросил Рудин.

Бородачи смотрели на него невозмутимо.

— А что?

— Я просил бы передать ему радиограмму, которую напишу.

Комиссар запустил руку в ящик, возле которого они сидели, вытащил лист бумаги и подал его Рудину.

— Пиши!

Рудин написал: «Сообщите Маркову, что со мной произошло осложнение, я был отправлен с эшелоном пленных. Бежал. В настоящее время нахожусь у… — тут Рудин сделал пропуск. — Снова выхожу на прежнюю цель».

— Сами вставьте, у кого я нахожусь…

Бородачи вместе прочитали написанное Рудиным, переглянулись. Помолчали. Командир отряда встал.

— Хорошо. Сейчас передам, но до получения ответа ты останешься здесь.

— С удовольствием, — улыбнулся Рудин.

Командир вышел из землянки, комиссар предложил Рудину поесть.

— Не отказался бы. За двое суток я съел только кусок каменной лепешки, — сказал Рудин.

— У Ведьмака? — улыбнулся комиссар.

— У него.

— Не удивляйтесь. Когда вы были у него, там были и наши люди.

— Хорошая работа, — рассмеялся Рудин. Вернулся командир отряда.

— Сейчас передадут.

Теперь из землянки вышел комиссар, но вскоре вернулся, неся кусок сала и каравай черного хлеба.

— Чем богаты, тем и рады.

Рудин еще не успел поесть, как радист принес ответ на радиограмму: