«Сатурн» почти не виден

Кравцов, вытянувшись, стоял посреди комнаты и ел глазами оберштурмбаннфюрера. Их взгляды на мгновение встретились.

— Вы хотите что-нибудь сказать? — небрежно спросил Клейнер.

— Только то, что на новом месте я буду работать так же добросовестно, как здесь, — отчеканил Кравцов. — Куда мне надлежит явиться?

— Пройдите к моему адъютанту, он все вам скажет.

С дивана поднялся Грюнвейс.

— Но сначала вы сдадите мне ваши дела.

— Господин оберштурмбаннфюрер! — взволнованно обратился Кравцов к Клейнеру. — Разрешите мне поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Если когда-нибудь я понадоблюсь вам, я сочту за счастье выполнить любой ваш приказ.

— Хорошо, хорошо, — смущенно пробормотал Клейнер и рукой показал, что Кравцов может уходить.

Вместе с Грюнвейсом Кравцов вошел в свой служебный кабинет. Все содержимое стола и шкафа было кучей вывалено на стол.

— Я тут уже поработал, — рассмеялся Грюнвейс, садясь на подоконник.

— Что от меня требуется? — сухо спросил Кравцов.

— В мой отдел передается ваша агентура. Дерьмо мне не нужно. Отберите лучших, их материалы. Сколько вам потребуется на это времени?

— Не знаю, — сухо ответил Кравцов, смотря на кучу бумаг.

— В общем, вот так. Я зайду через часок.

Кравцов поработал всю вторую половину дня. К вечеру был готов список агентов и подобраны их донесения. Почти ничего эти материалы гестапо не дадут.

Принимая список, Грюнвейс сказал с насмешкой:

— Список глухих и слепых… — Заметив непонимающий взгляд Кравцова, он пояснил: — Если бы это было не так, они обязаны были вывести нас на адреса бандитов. Шутка сказать, тридцать пять пар глаз и ушей!

— Не забудьте, господин Грюнвейс, что именно по данным моих агентов, — обиженно сказал Кравцов, — ваши оперативные работники во время первой ночной операции вышли на наиболее результативные адреса, и если там не были пойманы бандиты, это вина не моя. А то, что они там были, — это факт.

— Правильно, — согласился Грюнвейс. — Скажу вам по секрету, именно это вас и спасло от гораздо более крупных неприятностей. Ничего, Коноплев! Я советую вам отличиться в зондеркоманде, там для этого есть большие возможности. Я вообще убежден, что бандиты базируются не в городе, а в лесах и деревнях. Если вы там добудете бандита, который хоть кончиком ногтя участвовал во взрывах, и доставите его живьем сюда, Клейнер снимет с себя Железный крест и повесит его вам. Вы бы видели, какую он шифровку получил от Гитлера и Кальтенбруннера! В общем, найти бандита, причастного к взрывам, для Клейнера — дело чести. Действуйте, Коноплев, в этом направлении и считайте, что фазан под шляпой. Только не занимайтесь там глупостями, какими занимались здесь.

— То есть? — поднял брови Кравцов.

Грюнвейс засмеялся.

— Я никогда не забуду это знаменитое ревю: господин Коноплев и его ценный подарок германской армии, кинокамера, аплодисменты. — Грюнвейс презрительно посмотрел на Кравцова. — Все мы смеялись над этой чушью, а над вами в особенности. Группа наших офицеров хотела затащить вас в казино и поговорить с вами по душам о ваших кладах. Но потом решили, что с таким идеалистом подобные дела иметь опасно. Побежите еще, чего доброго, к Клейнеру… — Грюнвейс приблизил к Кравцову свое бугристое лицо. — Ну и что вам это дало? Что? Вас отсюда вышвырнули, да и сам главный режиссер ревю, Клейнер, тоже висит на нитке: дунь — порвется. Не за ту струну, Коноплев, вы тогда дергали, не за ту… — почти печально закончил Грюнвейс.

Глава 54

С того воскресенья, когда были произведены взрывы, Марков работал с предельным напряжением. Он знал, что паника, возникшая среди гитлеровцев сразу после диверсии, сменится оголтелым террором. Подпольный обком сделал все, чтобы контрудар гитлеровцев вызвал меньше потерь. В эти дни две партизанские бригады начали рейд с севера на юг, уничтожая на своем пути фашистские гарнизоны в деревнях. Гитлеровцы вынуждены были перебросить из города в те места полк войск СС и два словацких батальона. В самом городе объявлен особый режим. С наступлением темноты запрещалось появляться на улицах. Проводились непрерывные облавы, повальные аресты; во рву за городским стадионом каждую ночь расстреливали ни в чем не повинных людей.

Рота эсэсовцев ночью окружила дом, где базировались бойцы Будницкого. Их было там девять человек. Произошел настоящий бой, и только двое, в том числе Будницкий, сумели вырваться из окружения.

У Рудина пока было относительно спокойно, но Марков волновался и за него.

Вечером боец Будницкого, ходивший на связь с Бабакиным, принес тревожное донесение. Вчера к Бабакину должен был прийти Кравцов, но не явился.

Перед самым рассветом Галя Громова приняла срочную радиограмму от Старкова: