«Сатурн» почти не виден

В ответ на облаву бойцы Будницкого должны были еще сегодня провести в городе две крупные диверсии: вывод из строя железнодорожного депо и взрыв офицерского казино. Марков, понимая, как сейчас насторожены гестаповцы, придирчиво разбирал каждую деталь этих операций и снова и снова поражался разностороннему умению Будницкого. В этой постоянной готовности к любому, самому трудному делу воспитывал Будницкий и своих бойцов. Он обладал удивительной способностью не то что применяться к любой обстановке, а как-то необыкновенно быстро в нее врастать. «Растет замечательный разведчик», — думал о нем Марков и уже давно решил про себя: кончится война, и он пошлет Будницкого на хорошую, большую учебу.

Сейчас, отвечая на вопросы Маркова, можно было подумать, что Будницкий излишне уверен в себе и своих людях, но его отряд уже имел за своей спиной много дел, проведенных умно, смело, уверенно. Было видно, что и этим двум крупным диверсиям предшествовала кропотливая и тонкая работа. В депо и казино с помощью работающих в этих местах надежных людей маленькими порциями была доставлена взрывчатка. Теперь оставалось только на нужный срок включить часовой механизм взрывателя. В депо это сделает сам Будницкий, а в казино — одна из официанток по имени Клава.

— За Клаву, как за себя, ручаюсь, — сказал Будницкий Маркову и заметно смутился.

Марков не знал, что уже давно между Будницким и Клавой были не только деловые отношения.

— Так только за жену можно поручиться, — сказал Марков.

Лицо Будницкого порозовело, но в глазах появилась хитринка.

— И то не всякую, — сказал он. — Но за свою я ручаюсь.

— Вы что?.. — Марков удивленно поднял брови, еще не зная, как к этому отнестись.

— В загсе мы, конечно, еще не были, — подхватил Будницкий, видимо, решив все рассказать Маркову, — поскольку этого заведения в городе пока нет, но по совести она мне жена. Не думал, конечно, что здесь найду такую, в этой ненормальной обстановке, да вот нашел. Так что вы будьте в полной уверенности, товарищ подполковник. Она казино сработает в самом лучшем виде. Я ее обращению с механизмом мины сам выучил, сам экзамен принимал. Знает, дай Бог каждому… А то, что не доложился вам сразу о ней, моя вина… Ведь мы здесь на особом положении…

Взрыв был назначен на следующую ночь после облавы. Ни Марков, ни Будницкий не знали, что облава будет проводиться в течение трех ночей. Кравцов сам узнал это только в первый вечер облавы и сообщить об этом не смог.

В воскресенье начало облавы было назначено на двадцать три ноль-ноль. Клейнер нарочно отодвинул начало на более позднее время, думая этим усыпить бдительность подпольщиков, которые должны считать, что на вчерашнем облава закончилась. Он даже сам посоветовал офицерам СС и сотрудникам гестапо для отвода глаз вечером пойти в казино. Именно это обстоятельство впоследствии и вызвало у него подозрение, что начало измены кроется среди его близкого окружения.

Ровно в двадцать один тридцать грянули на железнодорожном узле один за другим два взрыва такой силы, что, казалось, встряхнули весь город. Было уже темно, изо всех концов города был виден всплеск огня над вокзалом.

Клейнер в это время находился в своем кабинете. Он только что вернулся после обеда и слушал последние известия из Берлина. Услышав грохот, Клейнер посмотрел, закрыты ли окна кабинета шторами затемнения, и продолжал слушать радио. Он подумал, что действует советская авиация, но тут же в кабинет ворвался его адъютант.

— Взорваны депо и водокачка!

— Кто сообщил?

— Военный комендант вокзала.

— Подробности?

— Он сообщил только факт.

— Соедините меня с ним, а сами позвоните в казино дежурному офицеру, чтобы все наши люди немедленно шли сюда.

Клейнер был относительно спокоен. Он еще не знал размеров того, что произошло.

— Комендант вокзала у аппарата, — доложил адъютант и поспешно скрылся за дверью.

Клейнер не спеша поднял трубку.

— Здесь оберштурмбаннфюрер Клейнер. Что там у вас произошло?

— Взорваны депо и водокачка. Все здание депо, в котором находились пять паровозов, разрушено. Водокачка взорвана до основания. Больше я ничего сообщить не могу. У меня нарушена связь с комендантским взводом, в здании вокзала выбиты все окна, сорвана часть крыши. Извините, я должен идти на место происшествия.

— Когда вернетесь, позвоните мне немедленно. Сейчас к вам прибудут мои люди.

Теперь, когда Клейнер понял, что случилось, спокойствие оставило его. Он вызвал адъютанта.

— В казино позвонили?

— Да. Но звоню еще раз. Боюсь, что дежурный меня не понял. Очень плохая слышимость, а там играет музыка.

— Какая, к черту, музыка? — заорал Клейнер.

— Сегодня воскресенье, господин оберштурмбаннфюрер.

— Какое воскресенье? Соедините меня с дежурным по казино!

Оказалось, что дежурный по казино офицер все понял правильно. Он сообщил, что офицеры гестапо уже начали уходить, и спросил у Клейнера, касается ли его приказ также и офицеров из приезжей части СС.

— Все должны покинуть этот бордель! — орал в телефон Клейнер. — Все, и немедленно сюда!

Первым в кабинет Клейнера явился Грюнвейс.

— Где остальные? — закричал на него Клейнер.