Сатори в Париже

И те двадцать сантимов, золотые как истинное caritas, которые я должен был положить в коробку для пожертвований, на самом деле я должен был выходя выронить их из кармана на пол полицейского участка, но разве может такая мысль вовремя придти в голову такого никчемного хитрожопого канука как я?

А если бы такая мысль пришла мне в голову, закричали бы они и тогда о подкупе?

Нет – у французских жандармов свои понятия.

25

Этот трусливый бретонец (я), порченый двумя столетиями в Канаде и Америке, в чем нет ничьей вины кроме моей собственной, этот Керуак которого подняли бы на смех в стране Принца Уэльского, потому что он не умеет ни охотиться, ни рыбачить, ни воевать за кусок мяса для своих отцов, этот хвастун, этот хлюпик, стыдливый паскудник, разнеженный блудник, «кладезь причуд» как сказал Шекспир о Фальстафе, эта дешевка [61] , не пророк даже и ясное дело не рыцарь, этот смерти страшащийся слизняк, истекающий слизью в своей ванной, этот беглый раб футбольных полей [62] , этот небрежный художник и дрянной воришка, горлодер в парижских салонах и мямля среди бретонских туманов, остряк на нью–йоркских выставках и нытик в полицейских участках и по телефону мамочке, этот лицемер, этот малодушный aide–de–camp [63] с портфелем набитым книжками и портвейном [64] , рвущий цветочки смеясь над их колючками, ревущий вихрем чернее нефтяных факелов Манчестера и Бирмингема вместе взятых, этот занудный засранец, любитель испытывать мужскую гордость и женскую стойкость [65] , эта дряхлая развалина с битой в руке и надеждою победы [66] . Этот, короче говоря, зашуганный и униженный тупоголовый пустобрех и хренов потомочек настоящих мужчин.

У жандармов свои понятия, а это значит, они не принимают взяток, им не дают чаевых, они говорят взглядом своим: «Каждому свое, тебе твои пятьдесят франков, а нам наша благородная гордость – наше гражданское достоинство»

Вжжжиик, он отвозит меня в маленькую бретонскую гостиницу, на улицу Виктора Гюго.

26

Диковатого такого ирландского вида малый выходит к нам опоясывая в дверях свой халат, слушает жандармов, окей, отводит меня в комнату возле стойки регистрации, куда мне думается парни водят девчонок для быстрого перепихона, а может я и ошибаюсь и меня опять заносит в сторону дешевого стеба над жизнью человеческой – Постель великолепна, с шестнадцатью слоями одеял настеленными на простыни, и я засыпаю там часа на три и потом все вдруг опять начинают вопить и грохотать своими завтраками, гомон на весь двор, бах, тарарах, лязг кастрюль, громыхание ботинок на втором этаже, петухи кукаречут, это Франция утром Мне надо все это увидеть, и все равно спать уже не удастся, и где же мой коньяк!

Я чищу себе зубы пальцами над маленькой раковиной, приглаживаю волосы, хотелось бы мне иметь под рукой свой чемодан, и такой вот выхожу в гостиничный коридор в поисках ясное дело туалета. Вот он и старина хозяин, на самом деле молодой бретонец лет тридцати пяти, я не спросил или позабыл уже его имя, но ему безразлично что мои волосы торчат во все стороны и что меня привезли сюда жандармы, «Туалет там, первый поворот направо»

«La Poizette [67] , да?» ору я.

Он смотрит на меня будто хочет сказать «Иди в туалет и закрой свою пасть»

Выйдя оттуда, я хочу вернуться к раковине в моей комнате чтобы причесаться, но он уже накрывает для меня завтрак в столовой, где нет никого кроме нас «Подожди, я пойду причешусь, захвачу сигареты и, это… вот еще… может пивка для начала?»

«Что? Вы с ума сошли? Возьмите сначала кофе, и булочек с маслом»

«Ну, хоть маленький стаканчик»

«Ладно, ладно, одно пиво – Как вернетесь, сидите здесь, у меня еще дела на кухне»

Но все это было сказано так быстро и ясно, и на бретонском французском, который мне так легко повторить, не то что по–парижски, а просто: «Ey, weyodonc, pourquoi t`a peur que j`m`d'egrise avec une `tite biere?» (Эй, да ладно, жалко тебе что ли если я опохмелюсь кружечкой пива?)

«On s` d'egrise pas avec la bierre, Monsieur, mais avec le bon petit d'egeneur» (У нас принято опохмеляться не пивом, мсье, а хорошим завтраком»

«Wey, mais on est pas toutes des soulons» (Ну да, но не все же у вас пьяницы).

«Не говорите так, мсье. Смотрите, вот этим, хорошим бретонским маслом сбитым из сливок, и хлебом из пекарни, и крепким горячим кофе, вот как мы опохмеляемся – Вот ваше пиво, voila, я подогрею кофе на плите, чтобы он не остыл»

«Отлично! Вот это дело»

«Вы хорошо говорите по–французски, но у вас акцент - ?»

«Oua, du Canada»

«А, ну да, у вас же американский паспорт»

«Но я учил французский не по книжкам, а дома, в Америке я не умел говорить по–английски до, эээ, пяти лет, мои родители родились в канадском Квебеке, а у матери девичья фамилия Левеск»

«А, это тоже бретонское имя»

«Да ну, а я думал нормандское»

«Ну нормандское, бретонское - »

«И то и это – это ведь по любому север Франции, а?»

«Ah oui»