Сатисфакция с умыслом (СИ)

   Что из себя представляет Евлапий Буриков, женщине было известно, как известно многим гражданам, более-менее интересующихся жизнью родного города. Ариадна Еремеевна долго готовилась к этой встрече, подбирала правильные слова. Если честно, она слегка побаивалась Бурикова. Причина была в его резкости и несдержанности. На подобные выпады Качинская реагировала не так, как все затравленные тихони. Она могла наговорить в ответ массу нелицеприятных вещей, о чем будет позже сожалеть и раскаиваться. Ну такая она уродилась и ничего с этим не поделаешь.

   Положа руку на сердце, Ариадна особо не надеялась на положительный ответ потенциального спонсора, но выхода не было, рискнула, а риск, как известно, - благородное дело.

   С той первой встречи и началась их дружба, многим непонятная. Евлампий рядом с Ариадной отдыхал душой, а ей нравилось его отношение к ней, полное заботы и внимания, от которых она успела отвыкнуть после смерти супруга, боготворившего ее. Лев Тимофеевич был подкаблучником, он беспрекословно подчинялся жене. С подчиненными и студентами профессор был жестким, даже деспотичным, а с женой - ручным и мягким. Злые языки намекали Ариадне, что во время своих частых экспедиций, ее муж заводит скоротечные романчики. Ариадна никак не реагировала. Будучи женщиной умной, делала вид, что не верит ни одному слову злопыхателей и корила их: зависть - плохое чувство. А завидовать было чему: прожив долгие годы, Качинские сохранили любовь и уважение друг к другу. О наговорах Ариадна ничего не говорила супругу, вообще никогда не устраивала сцен ревности. Зная свою натуру "без тормозов", считала лучшим отмолчаться, чтобы после не жалеть. Если даже и так - ходит налево, что с того?! Их брак будет только крепче, а ее цена только возрастет. Лев от нее никогда не уйдет к одной из своих любовниц - и это главное...

   Перейдем от лирического отступления к прозе жизни...

   Однажды с Ариадной Качинской случилась большая неприятность - она оступилась на ровном месте, упала и сломала шейку бедра. Была проведена успешная хирургическая операция - материальную помощь оказал Евлампий Ильич Буриков. После операции он же отправил женщину на реабилитацию в один известный медицинский центр.

   Пройдя все круги полуада, как Ариадна сама считала, она вернулась в город в прежнем физическом состоянии, но, растеряв интерес к жизни. Теперь она постоянно чего-то опасалась: оступиться и упасть, косых взглядов, вопросов о здоровье, философских рассуждений о возрасте, перешептываний за ее спиной...

   Пожилая дама, в недавнем прошлом позабывшая об истинном возрасте, вспомнила, сколько ей лет, приуныла и заточила себя в четырех стенах. За порогом ее поджидают одни неприятности, в родных стенах ей лучше и спокойнее, - рассудила она. Хотя, чего уж там, понимала: безрадостно и тут, и там. Везде.

   Поначалу Ариадну Еремеевну донимали визитеры, но она быстро всех отвадила, привечала только двух человек. Одним был ни безызвестный Евлампий Буриков, а вторым - Тимур Рощин, младший сын близкого друга Льва Качинского, Олега Рощина, ученого-математика. Тимур пошел по стопам своего отца, занимал должность доцента на кафедре высшей математики университета экономики. Тридцатипятилетний кандидат наук был хорош собой, умен и прекрасно воспитан, так считала Ариадна Еремеевна, о которой Тимур заботился как о близкой родственнице. Кое-кто подозревал его в корысти, и слухи имели под собой основание: составленное на его имя завещание включало четырехкомнатную квартиру в центре города, ювелирные украшения, антиквариат и кругленькую сумму на банковском счете, вырученную от продажу дачи с огромным участком земли. Ариадна решилась-таки продать дом с участком, поддавшись уговорам своего соседа-нувориша. Сделку лично контролировал Бур. Если у покупателя теплилась надежда обвести старушку вокруг пальца, то надежды быстро развеялись, когда на горизонте замаячила фигура "благообразного господина".

   Качинская очень привязалась к Рощину-младшему, который оставался единственным человеком, связывающим ее с внешним миром. Буриков забегал все реже и реже, у него своих дел по горло, старушка это понимала и не обижалась.