Сатаки и я

– Как только кончится этот совет с белыми, я опять собираюсь идти против Раскрашенных в Голубое еще за одним жеребцом. Может быть, тогда твой отец разрешит нам поставить наш вигвам, – сказал я ей.

– Может быть, и разрешит, давай на это надеяться, – ответила она.

Мы говорили о разных глупостях – только чтобы слышать голоса друг друга. Вдруг Сатаки сжала мою руку и прошептала:

– Что бы с нами ни случилось, какие бы горести нас ни ожидали, мы должны быть мужественными. Апси, я обещаю тебе: что бы они ни делали со мной, я буду твоей женой!

От ее слов мне перехватило дыхание. Я не мог ничего произнести и только пожал ее теплую руку.

Из-за излучины реки показалась огненная лодка белых.

На лодке в знак приветствия бухнула пушка. В ответ наши воины запели военную песню, затем запели свою песню кроу, а за ними флатхеды.

Огненная лодка подошла к берегу, с нее спрыгнули люди, привязали толстые канаты к дереву, а потом поставили у борта мостки.

…Несколько дней происходили совещания с белыми, а по вечерам военные танцы для их развлечения. Затем пришел день, когда было достигнуто соглашение по договору с белыми: оно было написано на тонком белом листе бумаги. Один за другим наши вожди и вожди всех других племен поставили на нем свои знаки – каждый из них коснулся листка пишущей палочкой, которой белый вождь написал его имя.

Я стоял позади вождей, когда зачитывалась бумага. Вождь Птица – белый человек, женатый на женщине из нашего племени, – переводил нам. Там было записано все, о чем договорились белые и мы.

Во-первых, было признано, что нам, племенам черноногих, и нашим союзникам Внутреннему Народу и Соксипвойн Тупи принадлежит вся страна, от земель Красных Курток на юг до реки Лось и от Спинного Хребта Мира на восток до устья реки Лось, а оттуда вверх по течению Большой реки до устья Малой реки, затем на север до страны Красных Курток.

Во-вторых, договорились, что за те подарки, которые будут даны нашим племенам и которые будут повторяться ежегодно, белым людям разрешается строить через наши страны дороги, с тем чтобы они могли безопасно ездить по ним.

И, в-третьих, племена, заключившие это соглашение, больше не будут воевать друг против друга.

Когда это соглашение было подписано, уже настала ночь, и сразу же белые стали разгружать огненную лодку и раздавать нам подарки. Это были сотни одеял и одежда разного цвета, сотни сумок с сахаром, рисом, фасолью, кукурузой, кофе и беконом. И никогда я не мог забыть, что последовало за этим. Мы были рады одеялам, одежде и сахару, но мы ничего не знали о другой пище и не хотели ее – мы использовали только те сумки, в которых она находилась.

Поэтому получив эти тяжелые, полные сумки, наши женщины незамедлительно опорожняли их и уходили. Весь берег вверх и вниз по течению реки и большая часть долины были усыпаны этой странной пищей.

Хай! Если бы это случилось теперь! Я припоминаю, что моя мать получила сумку с пищей и позвала меня открыть ее. Мы содрогнулись, когда увидели, что там внутри: как нам показалось, там была масса белых твердых сушеных личинок от мух и мы высыпали их на землю [31]!

Таким был наш великий договор, заключенный с белыми вождями в устье Желтой реки. Заключив его, белые вожди уехали на своей огненной лодке обратно туда, откуда они пришли. А соблюдали ли они этот договор? Нет! Если бы они делали так, как договорились, мы не стали бы тем голодающим и быстро вымирающим племенем, какими являемся сегодня!

Наконец, когда белые вожди на своей огненной лодке отправились вниз по реке, настало время и нашим племенам разойтись в разные стороны. Флатхеды попросили у нас разрешения остаться на наших равнинах, и оно им было дано. Они хотели разбить свой лагерь в верховьях Желтой реки. Кроу собирались вернуться в свою страну, которая находилась южнее реки Лось. Сиксика, Соксипвойн Тупи и Внутренний Народ решили переправиться через реку и охотиться у подножия Волчьих гор. Кайна и мы, пикуни, задумали зимовать ниже по Большой реке, где-нибудь около устья реки Лось и обмениваться там визитами с Народом Земляных Домов.

На третий день после отплытия огненной лодки главные вожди племен сошлись последний раз переговорить и выкурить трубку – на следующее утро с этого места предстояло уходить. Маньян и я тоже встретились за лагерем на берегу реки, потолковали и решили две ночи спустя выступить в продолжительный поход против Раскрашенных в Голубое. Мы шли, имея одобрение моего отца и матери, а также его матери и сестры. Черная Выдра ничего об этом не должен был знать, пока мы не уйдем, а потом искать Маньяна будет слишком поздно.

Этим же вечером братство Бизонов, входившее в общество Все Друзья, решило исполнить танец в лагере кроу. Черная Выдра был членом братства и принимал участие в этом танце, а Сатаки и я смогли встретиться на берегу реки. Чтобы в случае неожиданного возвращения Черная Выдра не застал нас врасплох, ее мать стояла поблизости и караулила.

Я заметил, что девушка настолько чем-то обеспокоена, что едва слышит, о чем я ей говорю. Наконец я прямо спросил ее: в чем дело?