Сашка

В ушах ещё звон стоял, но я его хорошо услышал. Тот наверняка тоже оглушён, но надрывать связки я не стал, лишь покачал отрицательно головой, когда тот на меня посмотрел и пальцев указал в сторону двух точек барражирующих в стороне. При этом я ещё и на Волка погладил, что нас сопровождал, тот ко мне прижимался и дрожал, бомбёжка ему сильно не нравилась. Я такой финт уже однажды видел. Когда бомбардировщики сделают свою работу и улетают, два «охотника» барражируют в стороне. Выжившие под бомбами убедившись, что немцы убрались, вылезают из укрытий и начинают помогать раненым, ну и остальную работу, там как командиры уцелевшие решат. Вот эти «охотники» и падают вниз, и расстреливают группы уцелевших. Бывает, жертв даже больше случается, чем после бомбёжки. Тут немцы выбирают именно тот момент, когда можно нанести как можно больше потерь. Ведь не ошибаются сволочи. В прошлый раз, когда я такой расстрел увидел, и был именно такой момент. Помниться в тот раз мы впервые краем побывали под бомбёжкой. Бомбардировщики гаубицы бомбили, а «мессера» над дорогой ходили. Когда улетели, тут на дорогу начали возвращаться выжившие, вот ещё одна пара истребителей и пронеслась, строча из пушек и пулемётов. Я тогда в поле убитых осматривал, как раз раненого перевязывал, так и уцелел, а не то тоже попался бы на эту уловку.

Не ошибся, всё было, как я и предполагал. Убедившись, что все выбрались из укрытий, два «мессера» пролетели на бреющем расстреливая из всего наличного бортового вооружения выживших. Более того ещё и мелкие бомбочки сбросили, последнюю уцелевшую зенитку на удивление точно накрыли. Посмотрев как «мессера» удаляются, я встал и стал отряхиваться. Рядом кряхтел дед.

– Всё дед, пошли, теперь уже можно, улетели! – громко сказал я.

Тот тоже отряхнулся, и мы в сопровождении Волка двинули к лагерю. Там уже тревожились, видели, как мы лежим и не встаём после бомбёжки, видимость хорошая была. Мама чуть не рванула к нам, с трудом удержали. А тут после того как «мессера» улетели, мы ко всеобщему облегчению, встали как ни в чём не бывало и направились к ним. Сам наш лагерь был подобран с умом. Фактически этот тополь с густой кроной одиноким исполином возвышался в двух километрах от станции, поэтому и мы и разметили лагерь на таком расстоянии. Прямо под деревом, укрыв повозки и палатку. Тент не натягивали, пока ни к чему было. Лошади паслись метрах в ста, испуганные, но стреноженные, не убежали. Дед их тут же отправился поить, а я воды разлил из того что осталось в котелке, в собачьи миски, им тоже пить хочется. Так что собаки собрались у мисок и лакали воду.

Бабушка с мамой не могли не увидеть, что я вернулся смурной, так и сидел пока ел бутерброд из горячей лепёшки с салом вприкуску, ну и чай отхлёбывал. К салу был ещё чеснок, остатки доедаем, а вот лук уже закончился. Всё покупать нужно. Когда мы вместе со всеми позавтракали, то я стал командовать, велев собираться, причём поторапливая.

– Что-то случилось, Сашенька? – спросила бабушка.

Все даже замерли, ожидая, что я скажу. Ну я и сообщил, не стоит тянуть:

– Немцы прорвались, думаю, к обеду уже тут будут. Уходить нужно, как можно быстрее. Готовьтесь к тому, что и ночью двигаться придётся. Больно уж рывок у них стремительный получился. Как бы не догнали, да ещё не обогнали.

Все тут же засуетились, собираясь. Мы с дедом привели лошадей, они уже напились, впрягли их и, убедившись, что всё забрали, всё погружено, пробежавшись по лагерю, покинули тополь и направились к дороге. Темп я старался держать высокий, ранее мы помедленнее ехали. Телега и повозки должны выдержать. Подковы у лошадей тоже осмотрели. Шкуры у них не потёрты сбруей, мы за этим следили, так что тоже должны выдержать, тут главное, чтобы мы смогли преодолеть этот путь.

Выбравшись на дорогу, мы и рванули на восток, стараясь двигаться по обочине, тут движение слабое, изредка приходилось криками просить уступить нам дорогу. Велик лежал на сене у меня за спиной, блестя спицами, Марина очень просила за ним присмотреть. Лайки первоначально сопровождали нас по бокам, но вскоре сидели в телеге, высунув языки. Набегались. Шарик тоже был тут же. Вот так мы и двигались. На обед задержались не на два часа, как обычно это было, а даже смогли сократить на час. Вскипятили воду только для чая, да Марина немного лепёшек напекла. Сегодня всухомятку ели, ложками консервы вприкуску с хлебом, а потом чай. Времени на полноценный обед не было. Лошади за этот час успели отдохнуть и даже напиться, тут ручей был, мы здесь и запасы воды в канистрах пополнили. Я пытался отмыть те, что из-под бензина, но нет, всё равно пахли. Оставил горловины открытыми, чтобы остатки бензина испарились, так и убрал в телегу.

Вот так мы и двигались по дороге, прямо к Дну. Причём всё это время находились на пути немецких войск, думаю, они наверняка постараются захватить такой крупный железнодорожный узел, что входил в сеть Октябрьской железной дороги. Там рядом, как сообщил попавшийся местный житель, располагался наш военный аэродром, тоже заманчивая цель.