Сашка

– Там вроде санитарный автобус, – привстав на цыпочки, щурясь, присмотрелся тот. – Может раненых везут? Вот что, старшина. Бери бойца, остаёшься тут, встретишь их. Если раненых везут, поможешь. Если нет, пусть задним ходом выбираются на дорогу, недалеко уехали.

– Иванов, за мной, – скомандовал старшина и первым покинул кузов машины с винтовкой в руках.

За ним последовал один из пограничников, молодой парень, явно второго года службы, слушком всё справно на нём сидело, да и движения были как у опытного солдата. Стралей вернулся в кабину, и мы продолжили движение. В некоторых местах действительно ветви висели над дорогой и проезжали там осторожно, в паре мест даже руками из кузова приподнимали ветви, чтобы нас не смело на землю. Но как бы-то ни было, пять минут движения по дороге и нас встречает дед. Тут лес был свободен, так что водитель свернул к лагерю, протиснувшись между деревьев, просто убрал машину с дороги, освобождая её, и почти сразу же заглушил. Покинув кузов одним из первых, я сразу же стал командовать всеми, включая пограничников. Причём как-то так сложилось, что Шальский особо не возражал. Всё что я командовал, было в тему. Обед уже был готов, наши даже поесть успели. Как раз чай пили. Так что бабушка с Мариной засуетились. У погранцов была своя посуда, они выстроишь к ведру, протягивали котелки Марине, которая половником разливала суп, он у нас сегодня мясной, с тушёнкой, я по запаху понял. Некоторые задумчиво поглядывали на неё и переводили взгляды на меня, явно сравнивая. Даже слепой поймет, что мы близнецы. Одного пограничника я отправил с пилой и топором назад к старшине, а другого к поляне, чтобы охранял там всё, на опушке постоит. Ему бабушка дала ещё горячую лепёшку с копчёным салом, так что жуя на ходу, тот быстрым шагом утопал по дороге к смолокурне. Ну а мне вручили тарелку и я сел рядом с пограничниками, обедая. Остальным оставили, я сообщил, сколько людей привёл.

Ели молча и быстро, время утекало, это понимали все. Когда попили чаю, старлею и одному из бойцов выдали кружки, у остальных они свои были, мы собрались и стали заниматься делом. Пока ели вернулся тот погранец, что к старшине бегал, вот он как раз доедал свою порцию, вприкуску с лепёшкой, Марина их изрядно напекла, по одной всем хватало, и как раз собирался приступить к чаю, когда мы закончили. Этого бойца не трогали, у него приём пищи продолжался. Старлей сразу отправил замену часовому у смолокурни, горячая пища, это всё же горячая пища, тем более кормили мы их с охоткой. Потом он бегло опросил женщин, освобождённых мной, постоянно хмурясь, после чего оставил в лагере водителя, тому я успел выдать две канистры с бензином и, заправив машину, он стал вести опрос женщин, записывая показания в выданном командиром бланке.

Когда мы со старлеем собрались двинуть к смолокурне с бойцами, подошёл старшина с Ивановым. Он доложил, что на дороге действительно встала санитарная колонна из одиннадцати машин. Инструменты санитарам, что были в сопровождении, уже выданы, они и расчищают дорогу. Так же доложил и о девушке убитой, он и её местонахождения осмотреть успел. Потом старшина с бойцом сел обедать, тут и часовой со смолокурни подошёл, присоединился, а мы двинули дальше. Шальский оказался на удивление нудным в опросе командиром. Я буквально в красках описывал каждый свой шаг, старлей пока его бойцы собирали оружие, осматривали тела и составляли список убитых и трофеев, записывал и даже зарисовывал, как я себя вёл при ответном огне. Как первых двух бандитов с носилками застрелил забрав карабин. Их уже осмотрели, и два бойца навязав на лица повязки, изучали тела беженцев убитых в овраге. Оказалось, их там было двадцать семь, включая трёх детей. Никого не желали. Было ещё два военнослужащих. Чуть позже их документы обнаружили среди вещей главаря. Один из пограничников прошёлся по следам лошадиных копыт и вернулся с тремя лошадьми, он им и уздечки надел, те стреноженные на соседней поляне находились, там же и ручей был, где те пили. Думаю и бандиты питьевую воду оттуда же таскали.