Сашка

Дождавшись темноты, Сашка обулся и осторожно, напрягая слух и зрение, выставив винтовку вперед, двинулся ко второй от леса хате, стоявшей около ветвистой груши-дички. Этот старый ветхий домик он присмотрел заранее, решив, что там живут какие-нибудь такие же древние старики. Подобравшись, тихонько постучал в маленькое окно. Прошло не меньше минуты, Сашка уже подумал, что ошибся и здесь никто не живет, как в доме раздался скрип половиц, и в окошке показалось сморщенное старушечье лицо. Подслеповатыми глазами старуха рассмотрела в ночной темноте Сашку.

– Кого там черти носят? – раздался ее ворчливый голос.

– Бабушка, добрый вечер вам, не найдется ли кусочек хлеба? – чувствуя, что краснеет от стыда, тихонько ответил Сашка. Ему было очень совестно выпрашивать еду у пожилого человека, но другого выхода не было. Еще день-два, и все: сил не останется совсем, и можно будет брать его голыми руками. И тогда он не выполнит приказа товарища подполковника выйти к своим. А свои будут считать его, Сашку, предателем. И неизвестно, как это отразится на судьбе его матери, когда Красная армия погонит фашистов на запад. Ей могут припомнить сына и тогда уж точно отправят в те места, где навсегда сгинул отец.

– Нет у меня хлеба, проваливай куда шел, ходят тут всякие! А то сейчас кого надо вызову. У меня сосед в полиции служит, вот сейчас закричу, так он быстро явится, – старушка за окном угрожающе зашипела.

– Бабушка, не кричите, пожалуйста, – Сашка испугался, а вдруг эта сумасшедшая бабулька и вправду начнет сейчас орать. – Мне бы кусочек хлебушка или яблочко, я давно уже не ел, ослаб совсем.

– Сказано тебе: нет хлеба! Хочешь яблок – иди в свином корыте покопайся, может, там найдешь, и проваливай отсюда поскорее! – Старушка была явно не рада незваному гостю.

– Зачем вы так? Я же человек, а не свинья, – обиженно ответил Сашка и повернулся, чтобы уйти, но от волнения и обиды его вдруг накрыло волной внезапного кашля. В висках стало жарко, он согнулся пополам, зажал рот руками, стараясь не шуметь, ведь сосед-полицай мог оказаться сейчас во дворе своего дома. Прокашлявшись и немного отдышавшись, Сашка шагнул к забору, однако, услыхав звук открываемой двери, остановился и на всякий случай вскинул винтовку. Старушка выскользнула из дома, словно привидение, и подошла к нему.

– Пукалку-то свою опусти, не ровен час стрельнет, – ворчливым, но уже не таким злобным голосом сказала она, подойдя к Сашке поближе. – Ты один тут?

– Один, – ответил тот, опуская оружие и вытирая рот ладонью от вырвавшейся мокроты.

– Ну, пойдем со мной, нечего под луной отсвечивать!

Старуха взяла Сашку за руку и потащила в дом. Там было тепло: днем хозяйка протопила печь, прогревая хату перед надвигавшимися утренними заморозками.

– Садись тут, – хозяйка подвела Сашку к скамье, стоящей около стены, – сейчас огонь зажгу.

Она прошла к печке, вытащила рукой еще не до конца потухший уголек и, раздув его, подожгла лучинку, припасенную для розжига. Мягкий тусклый свет озарил бедное крестьянское жилье, десятками теней пробежав по нему.

Старуха повозилась еще немного и вытащила чугунок. Сняла крышку, и изба сразу наполнилась ароматом щей, таким сильным, что у Сашки от усилившегося чувства голода закружилась голова, а в горле опять запершил предательский кашель. Глотая слюну, он пытался удержать кашель, но тот снова вылез хрипотой, заставив Сашку опять зажимать рот, чтобы избежать лишнего шума.

– Снимай сапоги, пусть немного просохнут подле печки, а сам быстро к столу, – приказала старуха невесть откуда появившимся властным голосом, – и портянки не забудь снять, тоже, небось, отсырели.

Сашка начал разуваться, но мокрые сапоги прилипли к ногам и никак не хотели слезать. Провозился с ними долго, старуха стояла и молча смотрела на это, скрестив руки на груди.

– Давай, сама положу, а ты марш за стол, а то все остынет, – она поставила сапоги на припечек, сверху набросила портянки, – так быстрее высохнут.

Сашка сел за стол, на котором дымилась миска с пустыми щами и лежало несколько вареных картофелин. Жадно принялся есть обжигающее варево, которое даже без соли было для него сейчас самым вкусным на земле.

– С солью беда, – старуха подсела рядом, внимательно наблюдая за ним, – не купить. Магазина у нас в деревне не было, в райцентр ходили, там был большой. Перед самой войной открыли. Так перед самыми немцами, как только большевики ушли, его местные до конца и разграбили, только стены и остались. А я-то, дура такая, запастись и не успела. А у тебя часом соли нет с собой? – она вопросительно взглянула на Сашку.

– Нет, бабушка, у меня в карманах только патроны остались, даже спичек нет.