Сарматы

Холодная зима остановила воинов, утомленных дальним переходом и несколькими нападениями сираков, в низовьях реки Ра, где их гостеприимно приняло одно из племен верхних аорсов. Здесь, так и не добравшись до родных кочевий, умер от полученных в стычках с сираками ран предводитель войска, жрец и великий воин Мазвараз. С дарами, полученными им от армянских царей, его похоронили в земле верхних аорсов. Дальше войско повел Евнон. Но смерть Мазвараза не стала последней печальной новостью. Тяжелый недуг свалил Арнаварка, старого вождя, оберегавшего земли аорсов во время отсутствия войска, ушедшего в Армению. Нужен был новый предводитель, ведь аорсы все еще находились в состоянии необъявленной войны с сираками. Из двух великих воинов — Даргана, племянника Арнаварка, и Евнона — старейшины выбрали последнего. Евнон стал вождем нижних аорсов, но задумки его простирались дальше. Он хотел власти большей, такой, как у царей скифов, Парфии, Боспора, Иберии. Власти над всеми аорсами — верхними, нижними и не только. Возможно же это было, лишь усиливая свое влияние среди соплеменников, покоряя соседей, беря под свою руку слабые племена и приобретая союзников, в том числе и благодаря вступлению в родственные связи. Оттого выдал он свою дочь Хорзу за Бахтава — вождя аланского племени, земли которого лежали между владениями верхних аорсов и независимых от них алан, кочующих ближе к Оксианскому озеру. В том и таился его расчет — если понадобится, использовать родственника в войне против одного из возможных врагов. Но главной задумкой являлся брак его старшего сына Туракарта и единственной дочери вождя верхних аорсов Фарзоя. Для Туракарта давно настала пора жениться, многие девушки дарили свою любовь воину-красавцу, но Евнон не давал первенцу согласия, ждал, пока дочь Фарзоя достигнет зрелого возраста. Этот брак мог привести его к цели, и тогда бы он оставил Туракарту власть во много раз большую, чем имеет он. Но кто знает, кого изберут аорсы предводителем завтра? Ему удалось дожить до сорокалетнего возраста в отличие от многих своих ровесников, и четыре года оставаться бессменным вождем, обладая военной властью и имея значительное влияние на течение мирной жизни аорсов. Но он уже на пороге старости, и соплеменникам вскоре понадобится молодой вождь. Евнон надеялся, что им станет его сын. Все к этому и шло. Туракарт прославил себя в Армении в сражениях с парфянами и римлянами, проявил доблесть в стычках с сираками и потому пользовался немалым уважением среди аорсов. Но теперь с его смертью все рушилось…

Налетевший со степи порыв ветра попытался сорвать привязанную к жердям ткань. Она пошла волнами, задергалась, запузырилась, но не поддалась. Оставив навес в покое, степной озорник пробежал рябью по водной глади, умчался за реку. Из-за большого, кудрявого облака медленно выползло солнце. Лучи-стрелы пронзили красное полотнище, проникли под навес, окрасили мертвенно-бледное лицо Туракарта в розовый цвет.

Он был красив, сын и наследник царя аорсов. Длинные темно-русые волосы, высокий лоб, передавшиеся от отца нос и взлетающие от переносицы к вискам брови, рыжеватая бородка, полноватые, как у матери, губы и такие же, как у нее, синие глаза. Только сейчас они прикрыты длинными мохнатыми ресницами.

Евнон гордился своим сыном; статным, сильным, смелым, находящим упоение в походах и битвах. С малых лет Туракарт проявлял недюжинные способности в воинском искусстве, оттого и взял Евнон не достигшего четырнадцати лет сына с собой в далекую Армению. Он любил его и оберегал, но запретить участвовать в сражениях не имел права. Как и раньше, в сарматских племенах уважали и признавали повелителями отважных и опытных воинов. Туракарт же должен был стать вождем нижних, а может, и всех аорсов. Но не стал. Слишком нетерпелив и горяч был. Евнон боялся, что это приведет его к гибели на поле брани. Вышло иначе. Свою смерть нашел он не в далеком походе от меча или копья, а от клыков могучего вепря. Знал ли вождь аорсов, что сын лишится жизни в местах, милых его сердцу, где каждую весну, в пору цветения тюльпанов, останавливал он свою повозку, чтобы быть поближе к могилам предков. Теперь оставалась одна надежда — на младшего сына. Ему предстояло после смерти Евнона стать вождем и носить рисунок орла на внешней стороне кисти правой руки. Подобный знак, но на левой руке, имела женщина-жрица их рода, и лишь ей дано право наносить его достойному воину. Так заведено в племени Евнона далекими предками, кочевавшими где-то далеко на восходе солнца.

Евнон оторвал взгляд от лица Туракарта, посмотрел на Умабия.