Саранча

Не без труда, но всё, что положено, они затащили и установили пулемёт на самом верху подъёма, разложили упаковки с патронами. Каштенков уселся в кресло, вставил аккумулятор, включил прицел, присмотрелся:

— Хорошее место, — он глянул на низкие тучи. — И погода хорошая, водичка сама капает, «хладоген» на ствол лить не нужно.

Микольчук сел по правую руку от Каштенкова, как положено второму номеру, взял ленту, стал уже рвать на ней упаковку, а Каштенков ему кричит:

— Погодь, Саня, не рви.

— Чего? — удивился тот.

— Может, еще и стрелять не придётся, а упаковку разорвём.

— Ну? — не понимал Микольчук.

— Да не люблю, когда лента без упаковки в ящике валяется, — пояснял Каштенков.

— Ну ладно, — не стал с ним спорить Микольчук. — Тоже не люблю, когда в ящиках бардак. Особенно, когда пустые банки из-под «хладлгена» туда кидают. И когда изношенные стволы там валяются. Катаются по дну.

— Точно, — соглашался Каштенков, — вот прямо выворачивает меня…

Слушать, что любят и не любят пулемётчики, Саблин дальше не стал:

— Вешкин, пошли место себе найдём.

— А где мы его себе найдём? — видно, не хотелось Вешкину никуда идти.

— Наша задача защищать пулемёт, спустимся пониже. Там присмотрим себе место.

— Так зацепит нас пулемёт.

— Так ты найди себе местечко с краю, чтобы не зацепил.

— А вот тут и сяду, — сразу нашёл два удобных камня Вешкин.

Аким не хотел с ним собачиться начинать, ещё решит, что Саблин «офицерствует», давит званием, таких в полку не любили, и поэтому спорить с ним не стал, хотя считал, что им с Вешкиным нужно было пониже спуститься. Пошёл дальше сам и нашёл на самом краю спуска, что с правой стороны, выщербину в камне. У неё и остановился.

Глава 13

Каменная щель, в неё песка намело, вроде как, узкий окопчик, по пояс. Стенки каменные, пол песчаный. А справа окопчик кончается обрывом. Невысокий обрыв, три метра камня, а там песок. Даже если оступиться — не разобьёшься. Сесть в окоп как следует нельзя, но удобно облокотиться или присесть можно. Весь подъём как на ладони, все пятьсот метров. Стреляй — не хочу, правда, дробовик на столько не стреляет. И главное — у края подъёма сидишь, пулемётчику почти не мешаешь.

Приволок к окопчику два хороших камня, к ним приставил на бок щит, бруствер получился. Сходил наверх к пулемёту, взял ящик картечи не распакованный. Шестьсот штук. Ему такого ящика на три месяца войны хватало. Взял запасную бутылку воды. Хотя при такой отличной погоде он и свою ещё не открывал. Дождик идёт, не жарко. Поставил коробку с патронами за щитом. Это от нечего делать. У него в разгрузке двести штук. Поэтому коробку раскрывать не стал.

А на верху, на камнях, тоже готовятся, радиомолчание не соблюдают. Ну, не сколопендр бояться же, в самом деле, не саранчи. Болтают казаки, взводный не запрещает. Настроение не очень боевое, несерьёзное. Шутят.

Аким слушал переговоры. Сам он почти никогда не встревал в общие разговоры, а вот послушать балагуров любил. Кто-то спросил, засчитают ли им это за боевой поход или за дежурство на кордоне. Кто-то другой едко пошутил. Все засмеялись. Аким тоже усмехнулся шутке. Но сам подумал, что было бы неплохо, если бы руководство в полку посчитало это дело хотя бы за боевое дежурство.

Не пришлось бы на кордоны идти лишний раз, Настя была бы рада.

Достал сигарету. Когда всё готово, то и курить как-то интереснее.

А хорошо, что копать ничего не нужно. Авось, червяки пустынные стрелять не будут, и миномётов у них нет. Хватит ему и щели в камне. И бруствера из щита. Но сидеть просто так он не привык.

Полез в ранец, достал гранаты. Дурь, конечно, но так положено. Всё должно быть под рукой. Взял — бросил. Чтобы не копаться, не искать, когда понадобиться. Так учили его. Так привык. Так ему спокойнее. Разложил их для порядка. Ещё подумал, не поставить ли мины в начале подъёма, да побоялся, что казаки засмеют. А у самого две ППМНД, в ранце лежали. Всегда лежали. Пластуну без мин никак.

Ну, вроде как, всё. Он обернулся, глянул на пулемётчиков. Заняты делом, копаются в своём агрегате. Пулемёт — оружие сложное. Одна камера-прицел чего стоит.

Поглядел на Вешкина, тот сидит на камнях, винтовка промеж ног, курит. Беспечный. Ни о чём, вроде, не волнуется. Огневую точку себе не подготовил. Нет, не нравился уряднику Саблину казак Вешкин. Такое впечатление, что всё это его и не касается. Случайно он здесь, и сам не понимает, что тут делает. Беспечный!

Аким и раньше таких людей не любил, но сказать им ничего не мог, не по рангу было, а теперь-то он при звании…

Саблин уже хотел ему выразить, так сказать, пару слов…