Сара знает (СИ)

Все же осмелившись посмотреть на Тёрнера, я в удивлении замечаю, как расширяются его зрачки. Губы растягиваются в полуулыбке, но он спешит их поджать, указывая рукой на дверь.

— Спасибо, — тихо бормочу я, замечая на кресле свои вещи.

Ванная Майкла встречает меня ярко-желтой картинкой из воспоминаний. Мне хочется подавить в себе это зарождающееся в душе «что-то», потому что если я позволю себе хоть на унцию увлечься Тёрнером — разочарование хлестанет меня горькой пощёчиной в следующую же секунду. У нас нет ничего общего, кроме шуток и цели. И теперь мне чертовски страшно, что цель, которую я вселила в его сознание, сегодня смогла получить свой результат.

Но почему страшно-то?

Когда тёплая вода касается моего тела, я вдруг осознаю, насколько паршивым было моё состояние. «Я больше никогда не буду пить», — говорю себе каждую вечеринку, а затем просыпаюсь или в бассейне, или с засосом от Стефани, или, боже упаси, в одной кровати с Майклом.

— Эй, Сара, — голос, раздавшийся из-за двери, заставляет меня нервно вздрогнуть. — Я спущусь вниз, выгоню пару дюжин неудачников и заплачу Бобби за уборку, идёт?

Выпучив глаза, точно умалишенная, я пытаюсь вспомнить, с каких пор Тёрнер младший позволяет себя эксплуатировать.

— Сара?

— Да-да, хорошо!

Только услышав его тяжёлые шаги по лестнице, я позволяю себе расслабиться. Последующие несколько минут я просто стою лицом к потоку воды, пытаясь вымыть из себя всё то шаткое и странное, что успело туда поселиться. Когда с водными процедурами покончено, я с трудом заставляю себя выйти из душевой кабинки и в панике оглядеться по сторонам.

— Чёрт, а где полотенце?

========== Попытка 10. Доверяй ==========

Спустя десять минут истеричных поисков я всё же понимаю, что завернуться в этот милый коврик — не такая уж и плохая идея.

«Я спущусь на первый этаж», — звучит в голове голос Майкла, пока я с досадой смотрю на свою одежду, которую надеть на мокрое тело будет сродни с самоубийством этим холодным апрельским утром.

В конце концов, выгнать спящую толпу подростков с похмельем — задача не из лёгких, а ещё сложнее договориться с Бобби, так что Майкл по определению должен быть внизу сейчас.

— Чёрт с тобой, — отчаянно шепчу я.

Прижав к груди футболку Майкла, я тихонько выхожу из его ванной в чём мать родила. Сердце с силой колотится о грудную клетку, кровь пульсирует в висках, взгляд бешеный только и носится по обстановке вокруг, а когда до двери в его комнату остаётся всего пару шагов, за спиной раздаётся свист.

— Вот это видок с утра.

Всё. Конец мне.

Нервно сглатываю и оборачиваюсь, понимая, что вся моя филейная часть сейчас подверглась пристальному взгляду Майкла Тёрнера. Горю моему нет предела, когда я замечаю на его лице смесь ошеломления с вожделением, и тогда я спешу оправдаться:

— Я з-забыла полотенце.

На щеках моих можно смело устраивать барбекю, сердце не выдержало такой пытки и провалилось на первый этаж, вместе с самоуважением и гордостью. А он стоит, как вкопанный, взгляда от своей футболки на моем теле не отрывая.

А затем прокашливается, потирает шею и, как ни в чем не бывало, отвечает:

— Полотенце в моей комнате можешь взять.

Позабыв обо всём, судорожно киваю и разворачиваюсь, чтобы открыть дверь, слишком поздно осознавая, что сзади меня не скрывает ни дюйм одежды. Слишком поздно — потому что в ту же секунду я оказываюсь прижата к захлопнувшейся двери. Моя спина встречается с его тяжело вздымающейся грудью, и я спешу обернуться, чтобы встретиться с его голодным взглядом.

— Извини, но это не в моих силах, — шепчет он, заталкивая меня в свою комнату.

Спасительная футболка оказывается на полу. Он захлопывает за собой дверь, налетая на меня подобно урагану и в это же мгновение подхватывая меня за бедра. Все тетрадки, кубки и какой-то хлам сметаются со стола его сильной рукой, и когда мои ягодицы встречаются с холодной деревянной поверхностью, я тут же прерывисто вздыхаю. Он становится между моих разведенных ног, хватает руками за талию и впивается в мои приоткрытые губы жадным поцелуем.

И все мои мыслительные процессы беспощадно отключаются. Я обхватываю его руками за шею, притягивая к себе ближе и не разрывая поцелуй, тянусь к шнуркам на его шортах, и единственный предмет одежды, разделяющий нас, летит ко всему, что мы так бессовестно смели на пол. Глаза застилает страсть: обнимать его, прижиматься к нему, касаться его и чувствовать этот крышесносящий аромат его кожи и парфюма — истинное удовольствие для меня. Да к чертям всё это осмысление чувств, девять кругов ада в виде френдзоны, неподаренные взгляды и удушение телефонным проводом в ожидании звонка, — всё изначально и шло к этому, ещё там, в тёмном коридоре школы. Шутки Тёрнера всегда имели смысл, а этот парень, в конце концов, получает всё что он хочет.

И, боже мой, как я рада, что в этот момент он хочет меня.

Он входит в меня с поцелуем, и лёгкая боль с непривычки пронзает моё тело, застилает глаза и заставляет тихо застонать. Тёрнер останавливается, с немым вопросом заглядывая в мои глаза.