Сара Бернар

Труппе грозила тюрьма после писем в газеты членов ультракатолической партии, кричавших о святотатстве по поводу представления «Самаритянки». Чтобы защититься, Сара устраивает спектакль для священников и судей. Чуть позже она пишет сыну из Филадельфии: «По правде говоря, я в прекрасной форме и поражаю всех, тем более что меня довольно охотно старят. Одни дают мне шестьдесят восемь лет, другие — семьдесят. Они могут сказать и восемьдесят, я не стану им возражать. Меня это только молодит. В одной статье меня объявили чудом современности. Я — Божественная, Несравненная!!! Словом, это безумие, но забавно». Во Франции критики тоже твердят о красоте, поддерживая миф о вечной молодости, в то время как она уже прабабушка. Однако обстановка в труппе напряженная: актеры один за другим лишаются своих ролей из-за нового фаворита Лу Телльжана, которого они открыто презирают. В переписке с Морисом Сара весьма сдержанна относительно своих отношений с Телльжаном, зато повсюду водит его с собой и говорит о нем иногда как о своем женихе. Ей пришлось даже отправить письмо директору «Фигаро», чтобы опровергнуть распространившиеся слухи о новом замужестве.

Вернувшись во Францию после короткого лондонского сезона, Сара едет отдыхать на Бель-Иль. Единственная разница по сравнению с годами ее молодости заключается в том, что теперь при постановке нового спектакля ей требуется больше времени для репетиций. 23 ноября 1911 года она показывает «Лукрецию Борджа» на музыку Рейнальдо Гана с Лу в роли Дженнаро, сына Лукреции, родившегося чуть ли не от кровосмешения. Они репетировали пьесу во время обратного пути, прорабатывая мизансцены. Теперь Саре все больше нравится подчеркивать резкие переходы от возмущения к нежности, от гнева к обольщению. Несмотря на посредственность Телльжана, пьеса продержалась до сотого представления. Сара не щадит себя, ее классические утренники дают возможность парижской публике аплодировать ей в роли Дорины в «Тартюфе» Мольера, а вечером она играет Лукрецию. Затем на два месяца актриса возобновляет «Орленка» и, не смущаясь, в костюме герцога Рейхштадтского собирает в зале во время антракта средства, чтобы подарить Франции новый военный самолет, который будет носить имя «Орленок».

В апреле Сара показывает удивительную «Королеву Елизавету» Эмиля Моро с Лу в роли графа Эссекса, спектакль не понравился, оставив публику довольно равнодушной. Отныне протеже Сары исчерпал легкое любопытство, которое вызывал, и все согласно не признавали за ним никакого таланта. Сара пришла в ярость и решила покинуть Париж и увезти своего кавалера выступать в стране, где его актерские недостатки будут не так заметны, а безупречное телосложение получит достойную оценку. Однако связь их близилась к концу. Телльжан останется в Америке и с блеском преуспеет в Голливуде. Он сделает прекрасную карьеру в немом кино и женится на знаменитой певице Джеральдине Фаррар, которая уйдет от него в 1918 году. Жизнь свою Лу завершит плачевно: одинокий наркоман, в 1934 году он покончил с собой, вскрыв вены, но до этого успел написать воспоминания под названием «Women have been kind» — «Женщины были милыми».

Осенью Сара снова едет в недолгое турне в Америку и Англию. Она играет один или два акта из прежних своих успешных постановок, либо короткие пьесы, представлявшие весьма относительный интерес. Между тем она вошла в новую эру кино: первый ее полнометражный фильм появился в 1912 году, это была «Дама с камелиями», снятая компанией «Фильм д’Ар». Фильм начинался с приезда отца Армана и снимался за один прием продолжительностью двенадцать минут. На экране движения Сары, ее дрожащие руки, вздымающаяся грудь, широко раскрытые глаза казались несколько чрезмерными. Увидев свое изображение на кинопленке, она будто бы даже потеряла сознание, однако газетные статьи были хвалебными как во Франции, так и за границей, где фильм выйдет под названием «Камилла».