Сапиенс как вирус

– Если предположить, что какая-то сила противостоит нашим попыткам изменить этот мир, – прозвучала в голове Потёмкина четкая мысль хакера, – отталкивая нас подальше от вполне определенных моментов во времени, то теперь этот кто-то должен придумать что-нибудь другое. Если же мы не забываем о настоящем, то какой смысл толкать нас в прошлое?

«Логично!» – подумал Дмитрий, непроизвольно активируя защитника. Всякий раз, сталкиваясь с мысленным разговором, он пугался и закрывал свою мыслесферу.

– Пора бы уже привыкнуть, – мелькнуло в голове.

Потёмкин неожиданно подумал о Тромбе, и одновременно с этим в его голове появилась новая мысль Бейрута:

– Не переживай, дружище, боец цел! Пока твоя виртуальная проекция растворялась в сети АЭС, я вытащил Тромба в безопасное место.

Потёмкин уперся в хакера выпученными глазами.

«Он отвечает на вопросы раньше, чем я успеваю подумать, – испуганно завопило его внутреннее я. – И это через защитника!»

– Что вы все так боитесь за свои мысли? – возмутился Бейрут. – Лучше бы думали, как спасти наш мир!

Дмитрий неожиданно вспомнил, от кого в последний раз слышал похожие слова, и понял, что хакер становится похож на Вирусапиенса.

– Попробую исправить свои программаторы, – подмигнув, улыбающееся лицо Бейрута исчезло.

Время двинулось назад, но на этот раз как-то неторопливо. Невидимый киномеханик неспешно отматывал записанную на исторический проектор пленку, пытаясь отыскать нужный ему момент.

Дмитрий метнулся в сторону, закрепился. Время двигалось вспять, а он оставался вне его потока. Если бы его в этот момент спросили, как у него это получается, он не смог бы ничего ответить. Он стоял и наблюдал за движением наоборот.

Защитник Вячеслава прикрыл его тело сияющей сферой. Огненный сгусток, возвращаясь в лабораторию Бейрута, исчез в оконном проёме. Стеклянная пыль метнулась следом, собираясь в небольшие кристаллы, взлетела в воздух. Быстрорастущие куски стекла устремились к оконной раме, встраиваясь в единый, прозрачный лист. Вот только чего-то в этом хронофильме-наоборот не хватало.

Потёмкин заглянул вперед: еще на несколько мгновений в прошлое. «Конечно же! Как он мог не заметить? Бейрут! Вот кого на демонстрации, вывернутой наизнанку, не было! Он исчез ещё до включения обратной перемотки».

«Неужели хакер в силах влиять на время и играть с действительностью? Но ведь наш мир не компьютерная игра и не виртуальная модель, в которой я сейчас…» – Дмитрий не успел додумать свою мысль. Время вновь поменяло направление, двинулось, как и положено, от прошлого к будущему…

– Аминь! – прошептал Дмитрий, выныривая из виртуального мира.

– Вот за это я и люблю путешествия по Сети! – воскликнул он, открывая глаза.

Губы, казалось, жили своей, независимой от его воли жизнью, а голова продолжала искать ответы на зарождающие вопросы. «Если на этот раз киномеханик – Бейрут, то почему он отмотал так мало пленки? Ведь до этого промежутки времени неуклонно увеличивались, – Дмитрий хлопнул себя по лбу. – Ему нужно было лишь вернуть свои взорвавшиеся программаторы!»

Объяснение показалось ему правдоподобным, он тут же успокоился и улыбнулся ожидающему Жоре:

– Вот так мы и меняем наш мир. Нарушаем установившиеся связи, создаем новые ветви там, где их быть не должно. А потом удивляемся, когда Вселенная бьёт нас по рукам, как нашкодивших детей.

Жора хлопнул глазами, нахмурился, покачал головой, давая понять, что ничего из сказанного Потемкиным не уразумел.

– Некогда объяснять. Я к Юрию Николаевичу, – отстраняя недовольного хакера, Дмитрий шагнул вперед. – Нужно срочно найти Вирусапиенса, – пояснил он и исчез, растворяясь в заискрившемся воздухе.

Окружающий мир скакнул вперед, уменьшаясь в точку на горизонте. Тело привычно вывернуло наизнанку, растянуло, разбросав на атомы, чтобы через мгновенье собрать в единое целое в Светкиной квартире. Однако на этот раз что-то пошло не так, и живая цепочка, вытянувшаяся в пространстве, вдруг задрожала, готовая в любой момент осыпаться несвязанными атомами.

Дмитрий увидел возвращающуюся действительность и, секунду спустя, ощутил тело, возникшее рядом. Только смотрел он на себя со стороны, смотрел и не мог понять, как такое могло случиться? Он не смог слиться со своим телом, не мог втиснуть в него своё сознание. Что-то мешало. Или кто-то мешал.

– Тебе чего? – поинтересовался знакомый голос.

«ПервоДим!» – решил Потёмкин и испугался.

– Но как? – возмутился он. – Ты же не должен быть в моем теле.

– Зачем мне лезть в твои мозги? – удивился ПервоДим. – Мне и в своей голове неплохо.

Дмитрий присмотрелся и понял, что это он сам ломится не в своё тело. Слабая оболочка, атрофировавшиеся от долгого лежания мышцы, руки, повисшие тонкими плетьми вдоль высохшего, худого тела.

– Что происходит? – завопил он, обращаясь к одной из своих ипостасей. – Ты ведь не можешь перемещаться по ветвям Хронодендрида. Или… уже можешь?

– Я в своём мире, на своей ветке! – уверил ПервоДим.

Он развел руками, словно приглашая Потёмкина в свою Вселенную.

– Но я же не пересекал барьера, – оправдался Дмитрий.