Сапфо

Странник, под этой скалою дай отдых усталому телу;
                 Сладко в зеленых ветвях легкий шумит ветерок.
Выпей холодной воды из источника. Право ведь, дорог
                 Путникам отдых такой в пору палящей жары.

(Анита. Палатинская антология. XVI. 228)

Эпитафия кузнечику и цикаде

Этой акриде, певунье полей, и древесной цикаде
                 Здесь погребенье одно соорудила Миро;
Девочка слезы над ним пролила; ведь обе забавы
                 Отнял разом у ней неумолимый Аид.

(Анита. Палатинская антология. VII. 190)

Статуя Афродиты у моря

Это — владенье Киприды. Отсюда приятно богине
                 Видеть всегда пред собой моря зеркальную гладь;
Ибо она благосклонна к пловцам, и окрестное море
                 Волны смиряет свои, статую видя ее.

(Анита. Палатинская антология. IX. 144)

О любви

Слаще любви ничего. Остальные все радости жизни
                 Второстепенны; и мед губы отвергли мои.
Так говорит вам Носсида: кто не был любим Афродитой,
                 Тот не видал никогда цвета божественных роз.

(Носсида. Палатинская антология. V. 170)

Автоэпитафия

Если ты к песнями славной плывешь Митилене, о путник,
                 Чая зажечься огнем сладостной музы Сапфо,
Молви, что музам приятна была и рожденная в Локрах,
                 Имя которой, узнай, было Носсида. Иди!

(Носсида. Палатинская антология. VII. 718)

Мы постарались сделать эту маленькую подборку (а большой она и не могла быть — ведь ни Анита, ни Носсида отнюдь не являются героинями нашей книги) репрезентативной, то есть относительно адекватно отражающей тематику творчества обеих поэтесс, излюбленные ими мотивы. И, наверное, каждому бросятся в глаза некоторые различия.

Так, легко заметить, что у Аниты любовная тема не занимает большого места. Собственно говоря, в ее сохранившихся стихотворениях^[177] эта тема вообще не упоминается. И даже Афродита, фигурирующая в одной из эпиграмм, воспринимается не как богиня любовной страсти, а как покровительница моряков, усмирительница морских бурь.

Интересно, что подобный образ мы встречали и у Сапфо — в том (уже знакомом нам) произведении, в котором она молит о благополучном возвращении из Египта ее брата Харакса. Кратко разбирая этот памятник, мы тогда предположили, что великая митиленянка обращалась к Афродите, поскольку, будучи певицей любви, ощущала себя находящейся как бы под ее, именно ее опекой. Но вот Аниту певицей любви никак нельзя назвать, а тем не менее перед нами похожий мотив. Можно ли предположить здесь влияние более ранней поэтессы на более позднюю? Думается, что да.

Но в целом Аниту все-таки трудно назвать идущей по стопам Сапфо. Обратим внимание на эпиграмму «Эпитафия кузнечику и цикаде». Это ведь в общем-то юмористическое стихотворение, пародия на столь популярные у эллинов эпитафии — надгробные надписи.

Эпитафия была одним из главных подвидов жанра эпиграммы. Может быть, даже просто главным. Ставя памятники на могилах близких, эллины предпочитали высекать на них не просто некую сухую информацию (скажем, «такая-то, дочь такого-то, жена такого-то. Прощай!»), но и снабжать ее стихотворением, чаще небольшим (две или четыре строчки), реже — более пространным. И по сей день археологи по всему Средиземноморью и Причерноморью, ведя раскопки античных поселений и соседствовавших с ним кладбищ, регулярно находят надгробия со стихотворными эпитафиями, так что корпус имеющейся в нашем распоряжении древнегреческой поэзии постоянно пополняется.