Сапфировый перстень

— Вряд ли я могу сообщить тебе что-то новое, — выслушав его, сказала Денияра, — я знаю только то, что знают все. Но, пожалуй, радость моя, помочь я тебе смогу, во всяком случае, попытаюсь. Тебе повезло, что сейчас весна. Как знать, может быть, нам скажут что-то весенние духи? Мне надо приготовиться к этому обряду, дело очень непростое. Что, если мы попробуем через два дня? Приходи, как зайдет солнце, и будь готов к тому, что обряд потребует от тебя значительных усилий.

— Да я согласен сделать что угодно! — воскликнул Конан. — А сил у меня, вообще-то, много, — гордо добавил он, — так что, будем надеяться, справлюсь!

Через два дня Конан пришел даже раньше назначенного часа. Ему не терпелось как можно быстрее узнать про Синий Сапфир, и, кроме того, слова Денияры о том, что придется потратить много сил, вызвали в нем сильное любопытство.

Денияра уже ждала его. На мгновение она прильнула к его могучей груди, но быстро отстранилась.

— Не время сейчас для этого, — сказала она серьезным голосом и, взяв киммерийца за руку, повела по винтовой лестнице в подвал дома. Конан, хотя и пробыл здесь почти целую луну, даже не подозревал о существовании подземелья.

— Теперь приготовься, испытание будет очень трудным. Я пошлю тебя на встречу с весенними духами — у них, может быть, ты узнаешь что-нибудь новое о перстне с сапфиром. Но я не могу послать мужчину в тот мир одного — он может попасть туда только с женщиной — причем с той, которую любит. Конечно, туда пошла бы с тобой я — если ты меня любишь, конечно, — смутившись, добавила она, — но тогда некому будет вернуть тебя обратно. Поэтому я пошлю тебя вместе с кем-нибудь из своих девушек. Если духи почувствуют неладное, то вы можете и не вернуться в этот мир. Можешь отказаться, но если согласишься, выбери девушку сам.

Конан не одобрял колдовства в любом его виде, но любопытство было куда сильнее страха неизвестности, да и, кроме того, он знал, что Денияре можно довериться — она не причинит ему зла.

Мгновение поколебавшись, он сказал:

— Что ж, я постараюсь, а какую девушку взять — мне все равно. Ты их знаешь лучше, тебе и выбирать.

— Хорошо, — кивнула Денияра, — подожди, я сейчас вернусь.

Варвар присел на широкую деревянную скамью, с любопытством разглядывая подземелье. Помещение было большим — наверное, оно занимало все пространство под домом. Своды потолка и стены выложены из белого камня, пол — земляной, только в противоположном углу и посередине разостланы большие цветастые ковры с вытканными на них таинственными знаками. Деревянные скамейки и огромный стол из толстых досок, пара сундуков да несколько серебряных зеркал на стенах — вот и все, что было в помещении. В углах подземелья на железных треножниках масляные лампы горели неярким, но ровным пламенем.

На лестнице послышались легкие шаги, и в помещение вошли Денияра и Мадина. Усадив девушку на скамью рядом с киммерийцем, Денияра принялась за приготовления. Сначала из одного из сундуков она вытащила небольшую жаровню в виде цветка подсолнуха и поставила ее на стол, затем из другого — маленький резной ларчик и несколько флаконов из разноцветного стекла. Взяв из кожаного мешочка щепоть зеленоватого порошка, Денияра бросила его на жаровню, сделала руками несколько плавных движений, и яркий изумрудный огонь сам вспыхнул на металлических лепестках.

— Встаньте сюда, — Денияра указала на ковер посреди комнаты.

Мадина и Конан молча повиновались. Налив себе в ладонь белой жидкости из самого большого флакона, Денияра смазала ею брови, ноздри, ушные раковины и суставы пальцев на руках и ногах девушки и варвара. Неведомый терпкий аромат был настолько силен, что у Конана слегка закружилась голова, смазанные места легонько покалывало, тело стало наливаться теплом, как будто внутри его развели большой и жаркий огонь.

— Теперь снимите с себя все и одежду отдайте мне, — сказала Денияра, и голос ее звучал так, как будто она была где-то далеко внизу.

Когда киммериец и девушка разделись, Денияра приказала им улечься на ковер ногами в разные стороны и положить головы на плечо друг другу. Их платье она поднесла к зеленому пламени; вспышка, и мгновение спустя хлопья легкого пепла кружились в воздухе, опускаясь на пол — вот все, что осталось от ткани, застежек, кожаных ремешков, словом, от того, что раньше было одеждой. Из маленького красного флакона женщина побрызгала на лоб Конана и Мадины розовой жидкостью и вновь, как будто издалека, они услышали ее слова:

— Возьмитесь за руки. Конан, не забудь, что я сказала тебе.