Сапфировое пламя

Магдалина и Пчелка-убийца знали друг друга в реальной жизни. Леон нашел твиттер-аккаунт «Пчелка У» и Берн подтвердил, что лексика и структура предложений совпадают с Пчелкой-Убийцей с «Герольда».

Мы просмотрели ее фотографии, пока не нашли фотографию с пятью девушками, которые были явно пьяны и что-то орали в праздничных колпачках. Хештеги гласили #СукаДоктор и #ЛДННавсегда. Там же было отмечено еще три аккаунта. Из них два были закрыты. Мы нашли их в других сетях, пока не вышли на Лили Падилью, гербомага из маленького Дома. Ее аккаунт в «Фейсбук» был приватным, но ее образование было оставлено открытым. Лили Падилья имела степень Доктора, которую она получила в Бейлоре.

В этот момент Руна потерла руки и позвонила в «Ассоциацию выпускников Бейлора». Остальные разрабатывали Лили Падилью, пока не выяснили, что ее докторская степень была по экологии, следовательно, она не была нашей Магдалиной.

Тогда мы вернулись обратно к фотографии и вышли на еще двух женщин, одна из которых, Шондра Контрерас, оказалась нашей Пчелкой-убийцей. Она получила степень Магистра в области энтомологии и оставила свои поиски докторской степени ради благотворительной деятельности в Африке. В прошлом году она была удостоена чести за свою гуманитарную деятельность в восстановлении пчелиных популяций и содействия возрождению пчеловодства.

После телефонных звонков Руны мы узнали еще два имени: Норико МакКорд и Кристал Феррер. Норико погибла во время вражды Домов три года назад. Кристал Феррер была вундеркиндом. Она окончила среднюю школу в пятнадцать лет, через два года получила степень Бакалавра, а через три года успешно защитила диссертацию по молекулярной биологии, а затем вторую — по генетике. Она стала бы настоящим ученым, если бы не ее магия. Она была Магистром Экземплариа, как и Берн, но специализировалась не на компьютерах и кодах, а на микробиологии человеческого тела.

Я вошла в сеть Смотрителей. За пять минут я собрала все, что было известно правительству и Ассамблее о Кристал, от номеров ее социального страхования и водительских прав, до описания ее магии и семейного скандала, связанного с тем, что ее бабушка сбежала с китайским бизнесменом. У Дома Феррер были хорошие связи, с полудюжиной активных альянсов и со значком «НВП» на их фамилии, который означал «Неактивный военный подрядчик».

Кристал везде отметилась. Она была Превосходной из Дома Феррер, которая специализировалась на генетических исследованиях и лечении. Она управляла своей собственной лабораторией, «Лабораторией Биоцина». У нее была причина негодовать на родителей, которые, скорее всего, вырвали ее из группы сверстников и отправили в колледж. И после того, как Берн прочитал три ее научные статьи, он заявил, что ее стиль письма соответствует постам Магдалины.

Я уставилась на ее фотографию. Она была не похожа на чудовище. Двадцать шесть лет, среднего роста, среднего телосложения, бледная, с темно-русыми волосами с золотистым отливом. Приятные черты лица, лицо сердечком, большие голубые глаза. Она казалась хрупкой в своих образах, вероятно, наполовину естественных и наполовину сознательно созданных. Кристал явно пыталась вписаться в категорию хрупких цветочков высшего общества: нежная прелестница, ищущая кого-то, кто защитит ее от сурового мира.

Я могла бы стать ее копией, если бы захотела. У меня была Арроза и три года обучения тому, как смотреть, что говорить, чего не говорить, и как это произносить. Все это время Кристал зарабатывала себе ученые степени. Хрупкий, уточненный вид цветка позволял ей аккуратно вписаться в устоявшуюся нишу.

Она вписалась в общество, но все равно была сломлена. Каким-то образом Кристал так и не поняла, что это неправильно — лишать людей их человечности.

Нам потребовалось полчаса, чтобы собрать досье на Кристал. Мне понадобилось меньше пяти минут, чтобы связать ее с «Диатек». Кристал была членом «Хьюстонского общества любителей оперы». Рэндалл Бейкер, номинальный основатель компании «Диатек», также был ее членом. В газете нашлась фотография прошлогоднего гала-концерта, где говорилось о деньгах, которые общество собрало на благотворительность, продавая пригласительные билеты по сто тысяч долларов за штуку. На ней Кристал сидела за круглым столом. Слева от нее, через четыре стула, Бенедикт де Лэйси поднес к губам бокал с шампанским.

Это было настолько близко к пороховой бочке, насколько мы могли приблизиться. Это никогда не станет доказательством в суде, но в этом и не было необходимости. Я вошла в свой кабинет, закрыла дверь и отправила досье Линусу по электронной почте. Через стеклянную дверь мне было видно все, что происходило в конференц-зале. Вся семья, молча, наблюдала за мной. Лицо Руны снова было бледным.

У меня зазвонил телефон. Я взяла его в руки.

— Как считаешь, к ней можно подступиться? — спросил Линус.

— Крайне ограничено. У ее семьи хорошие связи и она имеет историю сотрудничества с военными структурами.