Сапфировое ожерелье

– А отчего? – спросил Бента, – никаких ран и крови я не вижу. Следов на шее тоже нет.

Миртал склонился над телом и внимательно осмотрел лицо и руки мертвеца. Хотя Миртал не был лекарем, он очень хорошо знал признаки отравления смертельными ядами. И в этом случае в причине смерти он не сомневался. Белое лицо, синие губы, почернение у основания ногтей – все указывало на отравление трясинницей.

– Отравлен, – сухо сказал Миртал и сделал знак Бенте помалкивать.

– Вот что мы нашли в углу, – с этими словами один из охранников протянул Бенте льняной мешочек. Судя по форме, заполнен он был чем-то разнородным и полукруглым.

– Грибы, – предположил Миртал еще до того, как Бента раскрыл мешок.

– Ты что, провидец? – удивился Бента и показал своему другу гриб. – Это лоповик, вкусный гриб.

– Да, уж. Вкуснее не придумаешь. Бента, нужно внимательно просмотреть одежду этого лазутчика и похоронить его. Но, скорее всего, больше здесь мы ничего не узнаем.

Миртал вышел из конюшни. Бента, отдав необходимые распоряжения, последовал за ним.

– Ты мне что-то хотел сказать, но не при охранниках?

– Да, сейчас надо быть осмотрительным. Если бывшие охранники оказываются убийцами… Нас спасла чистая случайность. Этот Глендин мог легко отравить семью Ксерна.

– А кто же отравил Глендина или он сам себя…?

– Думаю, что его отравил тот, кто и послал сюда. Видишь ли, проникнуть в имение трудно, но возможно, особенно в тунике охранника, да еще и человеку, знающему наши порядки; однако выйти незамеченным отсюда нельзя, пришлось бы прорываться с боем. А если бы мы схватили лазутчика живым, то ты бы сумел его разговорить.

– Даже не сомневайся.

– Значит, живым он своему хозяину был не нужен. Но и задание свое должен был выполнить. Поэтому его отравили трясинницей, болотной травой, которая начинает действовать примерно через сутки после отравления. У человека начинаются судороги и жжение во всем теле. А потом наступает смерть. Мы имеем дело с очень опасным врагом. Он может не только разработать хороший план, но и предвидеть неожиданности. Так что думай, как усилить охрану имения. Сейчас повезло нам. В следующий раз может повезти нашему врагу.

– Я все сделаю. И людей проверю, и время обходов поменяю, только бы Ксерн меня не выгнал.

– Давай пойдем прямо к нему. Теперь у нас есть, чем его задобрить.

Ксерн выслушал все очень внимательно и почти бесстрастно. Единственной эмоцией, которую он иногда показывал, было удивление. То, что рассказывал Миртал, напоминало часть сложного, а потому и опасного плана. Но самое главное, Ксерн никак не мог понять, кому все это нужно и зачем. В Итерии был мир. В столице и при дворе все было спокойно. Конечно, не обходилось без легких интриг придворных, но это их естественное состояние. Здесь было что-то другое. За многие годы при дворе он научился определять приближение серьезной интриги: обрывки разговоров, необычное поведение людей, нелогичные на первый взгляд поступки. Но ничего этого не было. А Ксерн последнее время бывал в столице Итерии довольно часто. И вдруг такое творится прямо у него в имении, которое он всегда считал неприступным и совершенно безопасным!

– А почему повар не определил, что грибы ядовитые? – спросил Ксерн, когда Миртал закончил. – Не смог или не захотел?

– Вы сами знаете, что между мной и Такрином никогда большой дружбы не было. Но верно и то, что я никогда не поставлю интересы вашей семьи выше собственных и не буду, пользуясь случаем, расправляться с человеком только потому что он мне не нравится. Я скажу правду. Не зная заранее, что грибы ядовитые, ни один повар не определил бы их в соусе, потому что в соус их кладут целиком, а чтобы выявить ядовитый гриб, его нужно разрезать. В сыром виде в корзинах пеструю погань от лоповика вообще отличить нельзя. Поэтому я уверен, что Такрин ни в чем не виноват и предан вам до глубины души. Честно говоря, я бы сам никогда не поверил, если бы мне сказали, что пестрой поганью хотят отравить намеренно. Это очень необычно.

– Здесь все необычно, Миртал. И способ отравления, и способ подмены. По поводу Такрина, я с тобой согласен. А не согласен я в другом.

– В чем же?

– Ты сказал «вашей семьи», а надо говорить «нашей». Ты стал частью этой семьи и теперь она твоя. И для своей семьи ты должен быть готов на все.

– Вы как всегда правы, Ксерн, – Миртал поклонился, понимая, что допустил ошибку.

– Ладно, все забыто. Я надеюсь, Бента, что о теле позаботились?

– Все сделано, славный Ксерн, – настала и для Бенты очередь поклониться.