Сапфировая скрижаль

— Но вы ведь отлично понимали, что с этого мгновения все женщины в мире становились для вас Кристинами Рибадео.

— Верно. — Избегая ее взгляда, он застенчиво добавил: — Но сейчас все иначе.

Они стояли совсем рядом друг с другом. Мануэла чувствовала его дыхание, и его голос доносился как во сне. Дрожащий свет канделябра обволакивал их теплым облаком, оставляя как бы за пределами окружающего мира.

— Мануэла, — пробормотал он, — вы…

Она прижала палец к его губам.

— Нет, не говорите ничего. К чему слова?

Но его губы, подчиняясь внутренней силе, беззвучно выговорили: «Я вас люблю».

Рафаэль схватил руку молодой женщины и прижал к своей щеке, вдыхая аромат ее кожи.

— Я люблю вас.

Мануэлу вдруг окатила волна грусти.

— Мы всего лишь набросок — или законченное творение? — спросила она.

— С тех пор, как я узнал вас, я понял, что существуют наброски, обладающие таким теплом, каким никогда не будет обладать законченный шедевр. — Он говорил как во сне. — Что они — редчайший миг, когда душа творца сама воплощается на полотне, без подготовки, без раздумий. Некоторые эскизы — законченный шедевр.

Он медленно привлек ее к себе. Мануэла поддалась, ее сердце рвалось из груди.

В тот миг, когда их губы должны были вот-вот слиться, все тело Варгаса вдруг резко напряглось, как от приступа острой боли. Он тихонько отстранился и мрачно уставился на крест на своей груди.

— Боже… — выдохнул он.

И в этом тихом возгласе было столько отчаяния, что он прозвучал как крик.

ГЛАВА 27

Влюбленные не могли существовать друг без друга.

В разлуке они были ни живы, ни мертвы.

Ж. Бедье. Тристан и Изольда

В Бургосе начался день, и соборные колокола звонили во всю мощь.

В тени арки Сан-Мартин человек с птичьей головой с расстроенным видом слушал Мануэлу. Но про себя он наслаждался ее яростью. Он спокойно позволил ей читать ему нотацию, а когда она закончила, пробормотал:

— Вы правы, я напрасно это сделал. Но я был совершенно уверен, что эти арабы заслуживали наказания.

— Лжец! Вы признались, что наблюдали за стычкой. Следовательно, вы отлично знали, что мы отпустили их с миром.

Мендоса прикинулся удивленным:

— С миром, сеньора? Господь свидетель, я этого не знал. Я просто подумал, что, разоружив их, вы не смогли их хладнокровно прикончить.

— И вы присвоили себе право сделать это. Он едва слышно пробормотал «да».

— Хорошо, так тому и быть. А пока что есть более срочное дело. Мне необходимо встретиться с Великим Инквизитором. Немедленно. У меня есть для него сведения чрезвычайной важности.

Мендоса с трудом удержался от улыбки. Нет, все же Господь определенно на его стороне.

— Увы, фра Торквемада отсутствует. Несколько дней назад по вызову Ее Величества он отбыл в Толедо.

На лице молодой женщины явственно читалось огорчение.

— А его секретарь?

Мендоса поколебался. Фра Альварес был на месте, Мендоса даже общался с ним не далее как вчера, чтобы сообщить о развитии событий. Но устроить этой женщине встречу с Альваресом означало подставиться. К тому же Мендоса отлично знал о привязанности королевы к своей подруге. Достаточно донье Виверо молвить слово, одно-единственное, и жизнь Мендосы превратится в ничто. В конце концов он ответил как можно более естественно:

— Положительно, сегодня не ваш день, сеньора. Фра Альвареса тоже нет. Он вернется в Бургос не раньше чем через неделю.

Она раздраженно топнула ногой.

— Вы сказали, что располагаете очень важными сведениями, — с невинным видом заметил он. — Вы выяснили, о чем идет речь в этой таинственной скрижали?

Мануэла, совершенно растерянная, кивнула.

— В таком случае, сеньора Виверо, вам следует написать Великому Инквизитору. Я передам ему ваше послание в кратчайшие сроки.

— Действительно, другого выхода я не вижу. Однако — и на этом я весьма настаиваю — скажите ему, что я жду немедленного ответа. Это понятно?

Человек с птичьей головой покорно склонил голову.

— Можете на меня положиться, донья Виверо. Будет исполнено.

Сарраг вернулся в келью, которую делил с Варгасом и Эзрой, и протянул маленькое круглое зеркальце, все в трещинах.

— Вот, — сказал он, отдавая вещицу раввину. — Должно сгодиться.

— Но оно же разбито! Не могли найти что-нибудь получше?

— Ну, у вас и запросы! Спросите у нашего друга монаха. И он вам скажет, что шансов найти зеркало в обители столько же, сколько разыскать крест в синагоге!

Варгас подтвердил, но чувствовалось, что мысли его витают где-то еще.

— Ну и где же вы его нашли? — поинтересовался раввин.

— Мне его дала одна из монашенок, причем с такими предосторожностями, словно вручает ключи от царствия небесного. По-моему — хотя я, естественно, ей об том не сказал, — она единственная из всех обитательниц Лас-Уэльгас, которая еще сохранила некоторое кокетство. — И с досадой заметил: — Ах, какая пустая трата, все эти женщины в покрывалах!

Губы Эзры дернулись в беззвучном смехе.

— Удивительное замечание из уст араба! Значит, по-вашему, женщинам лучше в ваших гаремах или когда вы вынуждаете их закрывать лица, выходя на улицу?