Сапфир

Она никак не могла взять в толк, для чего все эти сложные объяснения? Смотрела на рельефные колени гостя, думала о том, что для подобного загара нужно много времени проводить на солнце. Колени коричневые, а икры волосатые. Еще ниже бежевые носки — в тон коже.

— При чем здесь я?

— При том, — Марио потер друг о друга ладони. — Я ее купил — ампулу. Оплатил доставку. Но моего курьера вчера ограбили, отняли раствор и, пытаясь скрыться от преследования, плеснули его вам в сок.

Она будто вышла из дремы, вздрогнула:

— Вы шутите?

— Увы, не шучу.

— Какой еще раствор? Он опасный? Мне… будет плохо?

Лана вдруг почувствовала себя мутантом. Нет, человеком, который вскоре станет мутантом, — процессы, наверное, уже запустились: видоизменяются клетки, отращивают новые структуры, неверно делятся, уплотняются… Ей моментально захотелось «выписить» его из своего тела — сесть на унитаз и мочиться, пока чужеродная масса не вытечет до последней капли.

— Я… Мне это было не нужно. Я боюсь!

— Поэтому я и здесь. Вы, вероятно, и не заметили бы, что приняли внутрь нечто необычное, но сегодня на пляже вы поймали вертолет. Верно?

— Да.

— Потому что вам показалось, что замедлилось время?

Все так. Именно так.

— Обычный человек не успел бы, поверьте мне. Эти вертушки очень проворны — в общем, не мне объяснять. Думаю, вы и сами поняли, что произошла ситуация из ряда вон. Кстати, не пытались повторить эксперимент после?

Лана, потеющая от ужаса и смущения, не созналась в том, что — да, она пыталась.

Чай был отставлен на стол; теперь Лана ходила взад-вперед по гостиной, не могла усидеть на месте.

— Что я должна теперь делать, чтобы эта гадость… вышла наружу?

— Ничего. Ее действие завершится примерно через три недели.

— Три недели… странностей?

— Поверьте, я собирался принять этот раствор сам. И свои проблемы решать сам. Но вышло, как вышло, — теперь оно в вас.

— Во мне… — крякнула Лана и вновь на секунду ощутила себя едва ли не разлагающейся на части. Почему-то боялась смотреть в зеркало. — Оно опасно, это нечто?

Она покроется пятнами?

— Нет. Поставщик уверил, что лишь в первый день может наваливаться сонливость. Легкая тошнота, головокружение, понос — побочные эффекты, как у многих лекарств.

Ее тошнило, да. И поносило. А еще она спала весь вечер и ночь, как совершивший перебежку из одного леса в другой сурок.

Многое теперь встало на место: странный вкус допитого арбузного сока, отключка в автобусе, пойманный вертолет, этот самый визит.

— И потому вы выяснили мое имя?

— Мне пришлось, да. Узнать у грабителя подробности, просмотреть видеозаписи, отыскать вас в городе.

«Что еще вы обо мне знаете?» Да ничего. Он не мог знать много хотя бы по причине того, что в Ла-файю она прибыла только вчера.

Хорошо начался уровень. Вот не к месту сейчас неприятности — совершенно. Ей нужно выбирать курс, начинать обучение, обустраиваться, осваиваться, приживаться. А тут какие-то волны, ампула, чьи-то проблемы…

— Я не могу вернуть это вам?

— Нет.

— А выписать новую ампулу? Дорого?

— Невозможно.

— Почему?

Он посмотрел на нее так тяжело, что она не стала спрашивать еще раз, — приняла: невозможно.

— Я должна ждать три недели? А завершить действие этого препарата раньше никак?

— Никак.

Она, вероятно, думала совершенно не о том, о чем гость, — тот смотрел на нее пристально, даже угрюмо, а она, как раненый солью медведь, продолжала слоняться по комнате и заламывать руки.

— Три недели… Как же я буду на курсах? А спать ночью? Я буду спать ночью? Сонливость, вроде бы, прошла, но мне теперь как-то… муторно.

Мистер Кассар кружил за ней взглядом-магнитом. А стоило Лане замолчать, спросил:

— Так вы мне поможете?

И странная нервная хрипотца мелькнула в его голосе.

Он предложил ей десять тысяч авансом и еще десять по завершению работы. Сообщил, что требуется немногое: научиться видеть в «замедленном режиме сознания» сияние, испускаемое драгоценными камнями, запомнить то, которое дает сапфир, а после — через две недели — выбрать из предложенных именно его. Не аметист, не рубин, не хризолит, не алмаз — сапфир. И Лана тут же задалась вопросом — что именно в нем такого, в этом сапфире?

— Почему просто нельзя выбрать его по цвету?

— Потому что там, где придется выбирать, все драгоценные камни прозрачные.

Как странно.

— А сами вы не можете?

— Без раствора — нет.

Десять тысяч — большие деньги. Ей хватит и на курс, и на жизнь. С «двадцаткой» можно какое-то время вообще не работать — ходить по барам, ресторанам, заниматься шопингом, наслаждаться отдыхом. И только потом задуматься о работе. Вот только не покидала мысль о том, что все это «подстава». Слишком легкие деньги. Или не слишком?

— А если я не смогу?

— Сможете. Вы научитесь.

— А если все-таки не смогу?

«На нет и суда нет», — Марио пожал плечами, однако взгляд его остался хмурым и сделался еще тяжелее.

— Вы заберете деньги?

— Аванс в любом случае останется у вас.

Он не хотел говорить об отрицательном результате — она видела. Но десять тысяч будут ее, и это большие деньги. Для нее большие.

— А вы меня не разыгрываете?