Сапфир

– Операция продлится неменьше двух часов. Может и больше. Рекомендую вам пока сходить в ординаторскую и попросить у медсестер успокоительной настойки, –осторожно посоветовала я, отлично понимая, что домой верберша не уедет.

Мне хотелось утешить ее, обнять, может даже погладить. Но это казалось неправильным, ненужным сейчас. Латифа дернула за рукав, напоминая о том, что нас ждет Рик.

Верберша вздохнула и промямлила:

– Спасибо, – и отправилась в ординаторскую.

С минуту я смотрела ей вслед, словно что-то вспомнила.

В такие тяжелые дни, когда эмоции то и дело сметали самоконтроль, почти всегда возвращались осколки воспоминаний. Просто пока они никак не желали складываться в общую картину.

Я уже где-то видела такую спину, немного сутулую, сгорбленную под тяжестью происходящего, такие плечи, немного опущенные, унылые. А еще… еще такую шею – напряженную настолько, что мышцы натянулись лентами, под плотной смуглой кожей вздулись синие прожилки вен…

Что-то мне все это сильно напоминало... Вот только что?

Но прежде чем в голове появилось хотя бы малейшее предположение, по коридору снова пронесся нетерпеливый призыв Рика:

– Самира! Ну, где ты там застряла? Я же сказал – дело срочное!

Латифа потянула меня за рукав снова, и я машинально устремилась к нужной операционной.

Ах да! Надо спешить! О чем я только думаю?

Все остальные хирурги заняты, и помочь Рику некому. А пациенты… их время истекает намного быстрее, чем мы бы того хотели.

В самом центреседьмой операционной высился громадный стол, специально заказанный для пациентов-неразлучников. Так называли у нас тех, чьи тела пронзило одним и тем же прутом, шестом… да чем угодно. Тех, кого нельзя разъединять просто так, без особых предосторожностей, без дополнительных исследований.

Судя по тому, что хвосты очередей на рентген и МРТ высунулись в приемную, Рик снова будет исследовать или уже исследовал больных своим чудо-зрением.

Помню, однажды Латифа пошутила: «С таким как Рик надо быть осторожней. Того и гляди увидит насквозь».

– Ого! – только и сказала верлиса, пропуская меня вперед, в операционную.

Я едва сдержала такой же возглас.

Длинный металлический штырь пробил голову верберу, ногу верлису, бедро дракону и живот маргону.

Такого я еще не видела. Сердце подсочило с горлу, и Рик, в повязке из особого тканного волокна, поднял на меня глаза, вдохнул и выдохнул. Словно показывал, как успокоиться.

Суровая Латифа подала повязку и шапочку. Я надела их, стараясь выйти из ступора, сделала вдох-выдох и шагнула к пациентам.

На первый, беглый взгляд самыми тяжелыми были вербер и маргон – у него частично вывалились внутренности, напоминая груду тушеных овощей.

Но и дракон меня беспокоил тоже – его рана проходила близко к большой артерии. Пока кровила не сильно, но не исключено, что сосуд пережимал штырь. Кто знает, что случится, если его вытащить. Я поменяла перчатки на обработанные энергией заживления – она дезинфицировала получше иных ядреных химикатов и вплотную подошла к столу.

Яркие круглые светильники очень быстро кружили над пациентами, обливая их ровным белым светом.

По операционной плыла гнетущая тишина.

Только тихой капелью вытекала из ран кровь, да порывистый ветер насвистывал в щели плотно закрытых окон.

Вербер и маргон были без сознания – наверняка получили лошадиную дозу наркоза. Остальные следили за нами с неприкрытым ужасом. Словно не металлический прут, а именно мы угрожали их жизни.

Я сделала последний шаг к столу, и Рик снова вдохнул и выдохнул. Глубоко и спокойно. Я повторила. Замерла и постаралась снова переключиться.

Отодвинуть на задний план мысли о том, что на кону жизни. Отвлечься от вывалившихся органов и клочках мяса – они драными лоскутами болтались возле мест, где вошел прут.

Все это неважно сейчас.

Я инженер. Передо мной оборудование – красивые, почти идеальные машины, поврежденные неумелыми пользователями.

Рик кивнул, и начал командовать.

– Есть хорошая новость! – сообщил он без особой радости. – Анализы у всех норма.

Следующий час я действовала как робот. Подавала скальпели, зажимы, тампоны, вливала в пациентов немного энергии жизни и снова подавала тампоны, скальпели, зажимы. Резала, шила, вправляла.

Латифа ставила капельницы, убирала грязные инструменты, обеззараживала раны.

Еще одна медсестра, Горделия – черноглазая верпантера, ассистировавшая василиску до нас, помогала тоже, хотя и немного медленней. То ли перенервничала, то ли не хватало опыта верлисы.

Для начала Рик раскалил штырь между пациентами тонкой струйкой пламени изо рта. Когда черно-рыжий металл окрасился белым, руками осторожно переломил прут и разделил пострадавших.

Все это время мы с медсестрами фиксировали положение тел больных, изо всех сил, не давая им сдвинуться даже на миллиметр. И все вроде шло хорошо. Но как всегда в медицине заранее ничего предсказать невозможно. Тем более в такой ситуации.

Верлис дернулся, словно хотел побыстрее отделаться от остальных, более тяжелых пациентов…Прут сдвинулся вверх по его ноге и… колено хрустнуло, засочилось суставной жидкостью вперемежку с кровью.