Сапер

Проехали чуть меньше километра, поплутав по киевским утренним улочкам, остановились у какого-то темного дома, Аркадий бросился к подъезду, из которого почти сразу вышел Кирпонос. Подошел к задней двери и сел по другую сторону от женщины. Водитель дождался, когда Масюк займет свое место, и тут же тронулся с места.

– Сколько нам ехать? – спросил командующий.

– Часа два, если повезет, – ответил молчавший до сих пор водитель.

– Ладно, я пока отдохну, – сказал Кирпонос. – Кстати, Соловьев, познакомься, это Эмилия Карловна, военный переводчик. Ты же немецкий знаешь?

– На бытовом уровне, товарищ генерал, по верхам от соседей нахватался.

– Вот и пообщайся пока со знатоком, она оценит. Смотришь, и пригодится когда.

Поговорим, раз приказано. Комфронта закрыл глаза и через минуту даже засопел тихонечко, не обращая внимания на то, что машину время от времени потряхивало на выбоинах. А Эмилия Карловна приступила к оценке моих знаний.

Плавал я, конечно, как и любой человек, у которого долго не было практики. Эмилия не жалела меня и грузила по полной. Сначала я понимал ее через три слова на пятое, потому что она, как мне показалось, специально говорила очень быстро и невнятно. Отвечал я ей медленно, постоянно вспоминая слова, которые все куда-то потерялись. И вдруг в какой-то момент я поймал себя на том, что ничего больше не вспоминаю, а Эмилию понимаю напрямую, не пытаясь перевести ее речь сначала на русский. Как в детство попал. Тогда тоже с друзьями болтали не задумываясь, слова сами на язык шли. Беседу вела как опытный следак, видать, раньше эта дамочка была совсем не переводчицей. Не уровень Чхиквадзе, конечно, но Буряков если и обошел бы ее, то не сильно. А уж те, кто меня допрашивал в шестидесятых, достойны были только нервно курить в сторонке.

Ехали мы долго, куда-то на юг. За дорогой я особо не следил, опять же занят был. Странно, второй раз с Кирпоносом еду, и снова меня с расспросами дергают. Надеюсь, что это не войдет в традицию, как по мне, лучше молчать, чем говорить.

В голове у генерала, видать, был встроенный будильник: проснулся он минут за пять до того, как мы приехали на место.

– Ну, Эмилия Карловна, что скажете про моего адъютанта?

– Словарный запас маловат, конечно, хотя по бытовым темам ориентируется очень хорошо. На допросы – хоть сегодня, лучше некоторых наших справится, а вот для тыла – хотя бы месяц с акцентом поработать, речь поправить. Очень способный молодой человек.

С молодым человеком она, конечно, сильно польстила, хотя я и заметил, что устаю здесь меньше, чем там. Да и сравнивать волю и тюрьму – дело ненадежное.

Как остановились, переводчица вылезла из машины вслед за генералом и куда-то очень быстро исчезла, видать, работа для нее здесь была срочная. Мы с Аркадием пошли за Михаилом Петровичем. Не вплотную, конечно, но так, чтобы в виду оставаться.

Встречал Кирпоноса, как я понял, командир корпуса, генерал-майор Кулешов – среднего роста мужик с пухлыми, капризными губами и немного недовольным взглядом. Он сразу начал напирать на то, что они только прибыли, корпус разворачивается, давайте дождемся командарма Костенко, боевые задачи ставить еще некому, а линия соприкосновения… Кирпонос тут же в ответ начал орать. Короче, я их слушать перестал почти сразу: во-первых, не по чину старлею смотреть, как один генерал другого строит, а во-вторых, неинтересно это уже давно. Сколько я в своей «прошлой» жизни таких матюгов наслушался. Что в армии, что в тюрьме…

Отошли с Масюком в сторону, он потихоньку начал меня в курс дела вводить: что, куда, зачем и сколько раз. С одной стороны, работа понятная, а всякие тонкости, вроде того, какой крепости чай и с чем пьет комфронта, они, конечно, сильно помогают. И вот тут снова появилась Эмилия. Она запросто прошла к генералам и прервала их беседу. Ничего себе, с какой женщиной пришлось пообщаться! Кто же она такая, что так вольно ведет себя?

Я невольно прислушался. Аркадий, впрочем, тоже замолчал, видать, и он такое не очень часто видел. Хоть и говорила она не громко, но я услышал фамилию Рейхенау и слова «гаубицы „Шкода“ триста пять миллиметров». Тут и вспомнил. История эта была известная. У немецкого генерала Рейхенау были в распоряжении огромные чешские гаубицы «Шкода». Трофейные. И он ими весьма успешно долбил наши доты.

Переводчица отошла в сторону, видать, ее специально привезли для допроса какого-то немецкого туза, а Кулешов сразу начал жаловаться, что против такой артиллерии у него средств противодействия нет и контрбатарейную борьбу он организовать не может. Пошли новые матюги.

Что он там может, а чего – нет, мне, опять же, было не интересно. Я подошел к Эмилии, тихо спросил:

– Охрана у гаубиц какая, сказали?

Где-то далеко мощно ухнуло, задрожала земля, с соседней сосны посыпались иголки.

– Усиленный батальон мотопехоты, – ответила она, посмотрев на меня с любопытством.

Интересно, что ей командующий про своего нового адъютанта рассказал? Какие планы на меня? Поди узнай. Ничего, поживем, выясним.

– С танками.