Санторин

Тальбот быстро переговорил с Хокинсом, попрощался, спустился по трапу, перекинулся парой слов с Денхольмом на баркасе и затем поднялся на борт «Ангелины». Ван Гельдер отдал носовой конец, Тальбот начал быстро отдавать кормовой. Вдруг послышался какой-то шум, раздались крики — он выпрямился и поднял голову вверх.

На палубе «Ариадны» вновь появился Андропулос, но не с «лейкой», как обещал, а с кольтом 44-го калибра. Дуло кольта он приставил к виску Ангелины Уотерспун, которая остолбенела от страха. За спиной бизнесмена стояли вооруженные Ахмед, Александр и Аристотель, которые наставили свои пистолеты на Ирен Чариал и ее подругу Евгению. Девушки выглядели не лучше Ангелины.

— Подождите, капитан, — сказал Андропулос, — мы отправимся вместе с вами.

— Ради бога, что все это значит? — раздался голос адмирала Хокинса, который в равной степени был и ошарашен, и взбешен. — Вы что, совсем из ума выжили?

— Ничего подобного. Просто мы отплываем вместе с ними. — Он вдавил ствол пистолета в висок Ангелины с такой силой, что та поморщилась от боли. — Только после вас, миссис Уотерспун.

Шестеро человек спустились по трапу и поднялись на борт «Ангелины». Андропулос наставил свой кольт на Тальбота и Ван Гельдера.

— Пожалуйста, без всяких необдуманных поступков, в том числе и геройских, — предупредил он. — В особенности геройских. В противном случае возможны весьма печальные последствия и для вас, и для трех молодых дам.

— Вы шутите? — спросил Тальбот.

— Кажется, ваше железобетонное спокойствие рухнуло? Будь я на вашем месте, капитан, не стал бы принимать меня за шутника.

— А я и не принимаю. — Тальбот не пытался скрыть свое огорчение. — Я считал вас богатым бизнесменом и человеком чести, но теперь вижу, кто вы на самом деле. Как говорится, на ошибках учимся.

— Вам уже поздно учиться на своих ошибках. Вы правы только в одном: признаюсь, я действительно богатый бизнесмен. Очень богатый. Что же касается второго... — Он с безразличным видом пожал плечами. — У каждого свои представления о чести. Давайте не будем терять времени. Посоветуйте этому молодому человеку, — Денхольм стоял на носу баркаса всего в двух метрах от них, — точно исполнять полученный приказ. Приказ, который вы, капитан, ему отдали. А именно: не включать двигатели, пока мы не отойдем на расстояние трех миль от него, а затем кружить вокруг нас на этом расстоянии, отклоняя в сторону ненужных гостей.

— Лейтенант Денхольм прекрасно знает свои обязанности.

— В таком случае отходим.

Ветер был свежим, но не сильным. «Ангелине» потребовалось некоторое время, чтобы преодолеть первоначальную инерцию и развить три-четыре узла в час. «Ариадна» осталась за кормой. Минут через пятнадцать она уже была на расстоянии примерно мили.

— Прекрасно, — заявил Андропулос, — просто чудесно, когда все идет как по маслу. — В его голосе прозвучало удовлетворение. — Вы поверите мне, коммандер Тальбот, если я скажу, что искренне люблю свою племянницу и ее подругу Евгению и даже миссис Уотерспун?

— Не знаю, почему я должен вам верить, и не понимаю, какое это имеет ко мне отношение.

— Поверите ли вы мне, если я скажу, что с их головы не упадет ни один волос?

— Боюсь, что поверю.

— Боитесь?

— Другие не поверят или не будут знать, верить этому или нет, в результате девушки превратятся в прекрасных заложников.

— Вот именно. Нет нужды говорить о том, что им ничего не угрожает. — Он в задумчивости посмотрел на Тальбота. — Я смотрю, вас совершенно не интересуют мотивы моего поведения.

— Почему же не интересуют? Очень интересуют, но никто не становится богачом, занимаясь обыкновенной болтовней. Если бы я спросил вас, вы ответили бы мне в точности то, что хотели, и ни словом больше.

— А ведь действительно. Подойдем к вопросу совершенно иначе. Эти три девушки для меня не представляют никакой угрозы, чего не скажешь о вас с Ван Гельдером. Я с моими друзьями считаю вас необычайно опасными типами. Мы уверены, что вы способны разработать дьявольски хитрые планы и, осуществляя их, готовы прибегнуть к насилию, если у вас появится хоть малейший шанс на успех. Надеюсь, вы понимаете, почему мы вынуждены лишить вас свободы действий. Я останусь здесь, за штурвалом. Вы же вдвоем в сопровождении трех девушек пройдете в салон, где Аристотель, прекрасный специалист по морским узлам, свяжет вам руки и ноги, а Александр, который так же свободно обращается с пистолетом, как Аристотель с веревками, будет следить за тем, чтобы все шло мирным путем.

* * *

Хокинс склонился над профессором Уотерспуном, который лежал на диване в офицерской кают-компании. Уотерспун, производивший странные булькающие звуки — нечто среднее между стонами и проклятиями, пытался открыть глаза. Наконец ему почти это удалось.

— Что, черт побери, произошло? — Понять его можно было с большим трудом, потому что произносимые им звуки напоминали астматическое хрипение. — Где я?

— Выпейте это.

Хокинс взял его за плечи и поднес ко рту стакан с бренди. Уотерспун сделал несколько глотков, поперхнулся, а затем допил все до дна.

— Что случилось? — повторил вопрос профессор.