Сантехник 3

— Так, шугнутый парнями крестьянин до сих пор прячется в кустах недалеко. Ждет, когда мы уедем, чтобы еще что-то снять с покойников. Для него любые драные портки — великая ценность, — размышляю я, закончив водить трубой по всем четырем сторонам. — Один свидетель произошедшего уже есть, скоро их наберется вообще много, а потом и длительная погоня возможна, когда такие же бедовые приятели барона разберутся, куда уехал очень заманчиво жирный караван. И два-три дня могут скакать следом, это тоже необходимо понимать.

Потом спускаюсь и командую:

— В путь! Едем быстрее! Лошади уже хорошо отдохнули, поэтому не жалеть! Если снова такие молодцы появятся, тогда только стрелять из-за повозок! — нет смысла тут больше время тратить, и так здорово задержались.

Теперь бы успеть добраться до ближайшего постоялого двора, про который мне местный стражник рассказал, спать на повозках места нет особо, только под ними получится, но такая идея — ночевать в лесу мне не нравится почему-то сегодня.

Через шесть часов непрерывной езды мы уже спустились с предгорий на равнину, и все же успели до темноты добраться до какой-то бедной деревни, стоящей в паре дней пути от границы между королевствами.

Проводник из стражников не очень в местных дорогах разбирается, только направление показать может вдоль гор, был когда-то пару раз в этой стороне, но это случилось довольно давно.

— Плохо помню, ваша милость! Тут они все одинаковые, эти дороги и местность тоже такая, что совсем нечем глазу зацепиться! Но нам точно туда нужно ехать!

И он показывает рукой направление, которое совпадает с моей картой.

На одной развилке немного посовещались и выбрали внешне более удобную дорогу вниз на равнины, потому что идущая по предгорьям не вызвала никакого доверия, давно уже здесь никто не засыпал ямы и промоины.

Придется самим этим делом на ходу заниматься, что очень уменьшит нашу скорость передвижения, а это сейчас совсем не желательно.

Да и с открытой местности лучше уйти под защиту лесов, хотя, конечно, со свежего следа колес большого каравана никто в здравой памяти не собьется.

Там нашелся обещанный постоялый двор сильно потрепанного вида, но всем караванщикам очень хочется пожрать и выпить на радостях после счастливого спасения, да еще как следует этим делом заняться. Так что откровенная бедность и простенькая еда, которую еще нужно готовить, никого не испугали.

— Ветрил, поговори с местными. Нужно избавиться от части лошадей, хотя бы за две трети от цены. Ладно, даже за половину цены отдавай! Куда нам столько с собой гонять, — даю распоряжение я ловкому парню. — И насчет похорон для наших поговори! Хоть одну продай, а то местные деньги нужны, нам тут еще долго ехать!

Он берет с собой одного из местных стражников и начинает заводить разговоры с мужиками, собирающимися в придорожной таверне. Водит показывать наш табун все время, пока не стемнело совсем и потом подходит ко мне.

— Ваша милость, есть несколько интересующихся. Завтра с утра начнут выбирать лучших кобыл.

Так как нас осталось маловато, а угрозы поблизости никакой не чувствуется, то я даю отдохнуть основной части стражников, по одному их выставляю на дежурство, но в помочь добавляю по вознице и одному мужику из прислуги, чтобы им не скучно было.

Будет о чем поговорить мужикам после сегодняшнего, почти батального сражения, где они все же выжили.

Ночью меня с Клафией закусали местные насекомые, но пришлось терпеть, отдельных номеров тут всего один и в нем расположились мы сами, других вариантов для комфортного отдыха не имеется.

В остальном ночь прошла спокойно, ни местные не баловали, ни мстители за побитого барона не прискакали.

С утра позавтракали, забрали заказанную еду, продали с помощью Ветрила четырех лошадей по двадцать-двадцать пять местных золотых, почти за половину цены отдали. И дешево это, конечно, но гнать с собой целый табун тоже сложное дело.

— Дороже не продать, ваша милость! Денег у местных не хватает, и так одним серебром платят. Да еще по четыре-пять семей скидываются на одну лошадь, — докладывает мне слуга, передавая два объемистых мешка с одним серебром.

— Ничего, молодец, Ветрил. Если на нас еще пару раз такие обормоты нападут, придется людей нанимать, чтобы табун дальше гнать, — улыбаюсь я. — Что с похоронами?

— Так уже копают с раннего утра на деревенском кладбище три могилы, ваша милость!

Я не спрашиваю про цену, это все равно на самом деле, много в таких местах не попросят.

Перед отъездом добрались до самого кладбища в роще за деревней, ни церквушки, ни служителя здесь нет конечно.

Впрочем, погибшие все в имперской вере во Всеединого Бога воспитывались, так что это вообще не проблема.

Поэтому местные мужики сложили наших погибших в неглубокие могилы, накрыли какой-то мешковиной по местной вере и по моей команде, когда все наши с ними попрощались по очереди, споренько засыпали землей. Я сам надписал имена погибших воинов углем на трех табличках из простой доски на общеимперском, товарищи их вырезали по моему трафарету имена покойников и положили в изголовье.