Санкция на жизнь

Сердце пропустило удар. Стас собрался с духом и вошел внутрь. Тут царила кромешная тьма, не работало даже аварийное освещение. Он включил фонари, встроенные в шлем, и двинулся вглубь, по коридору. Через минуту сообразил, как попасть в кокпит, и поднялся по вертикальной шахте на верхний уровень.

Кресло пилота пустовало. Стас осмотрел смутно знакомую приборную панель, темные экраны, необычной формы маневровый джойстик и штурвал. Все выглядело целым, нетронутым. А покрытый легким инеем ключ зажигания с прицепленной цепочкой торчал в замке.

Он уселся в кресло, которое оказалось не слишком подходящим по форме к его скафандру; к тому же очень мешали баллоны с дыхательной смесью. Кое-как пристегнулся.

Еще раз оглядел рабочие панели, выдохнул и повернул ключ…

Корабль оставался мертв. Не замкнулись никакие цепи, не пробежала нигде пусковая искра, не выдали ни вольта аккумуляторы.

Зато снаружи, за обзорным стеклом, что-то неуловимо изменилось.

Стас, не обратив на это внимания, вернул ключ в исходное положение и снова крутанул его в замке. Пальцы сквозь многослойную ткань перчаток почувствовали щелчок, но не более.

«Как же? Как же так?» – лихорадочно подумал Стас.

— Так, так… — гулко ответило далекое эхо.

Стас хотел было встать и попробовать разобраться в схемах и узлах шаттла, чтобы найти неисправность, но лицо внезапно вспыхнуло от боли. Кожу будто бы укололи глубокими иглами одновременно в тысяче мест. Он вскрикнул и машинально дернул ладони к щекам, но перчатки стукнулись о стекло шлема.

Он медленно убрал руки.

Большой обзорный иллюминатор пошел ветвистыми трещинами. Сначала разлетелось внешнее стекло, затем по двум внутренним что-то заколотило с нечеловеческим остервенением.

А спустя несколько мгновений Стас увидел в лучах фонарей целый фонтан прозрачных брызг и почувствовал жаркие прикосновения ворвавшегося внутрь вихря. Его скафандр и тело пронзила сотня камушков, разогнанных до умопомрачительных скоростей. Они разбили вдребезги стекло, раскурочили аппаратуру, баллоны, датчики, в клочья разорвали кожу, мышцы, нервы, сухожилия, раскрошили кости. Страшная картечь нещадно прошила каждый сантиметр обшивки, словно для нее вообще не существовало препятствий.

Весь корабль за считаные секунды превратился в решето…

«Ведь таких крупных феррумитов в харонской „метели“ не бывает…» – скользнула последняя мысль.

— Бывает, — раскатисто захохотало эхо.

Последний рейс так и не ушел в черную высь…

Стас проснулся от собственного вскрика. Виски были покрыты холодным потом, форменная рубашка прилипла к влажной спине, сердце колошматилось, как бешеная птица в клетке.

Он поморгал, соображая, где находится, глубоко вздохнул и энергично растер ладонями лицо. Отнял руки, посмотрел на них, будто ожидая увидеть рваные раны от харонской «метели». Нет, все в порядке, целая, хотя и грязная кожа с дугообразными линиями жизни и прочей лабудой.

— Хорошо, что проснулся. Я хотел тебя разбудить, да сам задремал, — сонно пробормотал Уиндел, поднимаясь с расстеленного на полу брезентового чехла. — А чего ты орал-то?

— Сон, — успокаиваясь и молниеносно забывая подробности видения, ответил Нужный. — Полет проходит штатно?

— Вроде происшествий не было. Подруга твоя вон… спит еще. Мы уже недалеко от Точки.

— Сам вижу, — протирая глаза и оглядывая приборы, зевнул Стас. Он вдруг напрягся, посмотрев на радар ближнего радиуса. — Странный сигнал какой…

— Что за сигнал? — тут же встрепенулся Жаквин.

— Будто вот здесь, прямо на границе ближнего пеленга, волны слегка рассеиваются…

— Не отражаются и не проходят дальше беспрепятственно? — уточнил ученый.

— Точно. Постой-ка… — Стас покосился на него. — Ты откуда знаешь?

— Пока ты в звездные войны с вояками играл, я, между прочим, в «ящике» на «Данихнове» трудился и много чего выведал. Это корабль из предполагаемой системы Z.

Стас быстро вернулся к изучению поступающей информации. Ввел несколько запросов, уставился на цифры и кривые траекторий ближайших тел.

— Невозможно, — наконец сказал он. — В радиусе десяти световых секунд – лишь три наших патрульных корвета, одинокий корабль обнаружения Игреков и, собственно, Точка перехода.

— А ты не локаторам верь, а глазам, — посоветовал Уиндел, становясь рядом. — Можешь визуальную картинку на этот экран вывести?

— Жаквин, ты что, переутомился? — вскинул брови Нужный. — Здесь расстояния астрономические все-таки. Никакая оптика на этом истребителе не даст такого увеличения.

— Если только угловой размер объектов не соразмерный.

Стас внимательно посмотрел на ученого, но тот, по всей видимости, даже и не думал паясничать.

— Длина их кораблей три тысячи километров? — вкрадчиво поинтересовался Нужный.

— Нет, конечно, — улыбнулся Уиндел, — такие габариты противоречат законам рациональности и эргономики в судостроении. Ты просто меня невнимательно слушал. Я сказал: угловой размер объектов, а не кораблей.

— То есть как? А разве это не одно и то же?

— В их случае – нет.