Сандро из Чегема. Том 1

Вдруг из одной проселочной дороги выехал на улицу всадник. Остановив свою лошадь, он из-под руки оглядел нас, как бы силясь узнать, кто мы, хотя я могу поклясться всеми жеребятами, которых я любил в своей жизни, что он сразу нас узнал. Это был известный лошадник из села Анхара по прозвищу Колчерукий.

Старик мой поравнялся с ним, они поздоровались и поехали рядом. От Колчерукого я ничего хорошего не ожидал. Так оно и получилось.

— До чего ж тебя кумхоз довел, — закричал Колчерукий, хотя мы от него были в двух шагах и мой старик, слава Богу, прекрасно слышит, — что ты на муле стал разъезжать.

Нарочно так говорит, хотя прекрасно знает, что старик мой всегда ездит на муле.

— Я, — спокойно ответил ему мой старик, — и до кумхоза сидел на муле, и. Бог даст, после кумхоза буду сидеть на муле.

— Знаю, знаю, — засмеялся Колчерукий, — просто так, к слову сказал.

— Хороша под тобой лошадка, — вдруг ни с того ни с сего брякнул мой старик.

— Да уж, — отвечал Колчерукий хвастливо, — еще не настолько мне задурили голову, чтобы я в лошадях перестал разбираться.

Я как услышал слова моего старика насчет этой лошадки, так сразу почувствовал, что у меня горло перехватило. Да что хорошего в ней, я спрашиваю? Все крутит головой, все норовит куда-то в сторону зарысить, якобы от избытка сил и нетерпения. Да это же сплошное притворство и обман! Пусть она, как я, пройдет от Чегема до Мухуса, простоит там голодная всю ночь, а на следующий день вернется обратно. Вот тогда бы вы посмотрели, рысит она в сторону от нетерпения или шатается, как чучело под ветром!

Горько все-таки. Если ты ведешь себя как солидный мудрый мул и не беспокоишь хозяина дерганьем и кривляньем, так они считают, что в тебе лихости мало. Но ничего не поделаешь, так устроен этот мир — мудрость всегда обречена на неблагодарность окружающих.

— Ну, а как дела у вас в кумхозе, — спросил мой старик, — эвкалипты еще не сажают?

— Нет, — сказал Колчерукий, — что это еще за эвкалипты?

— Это такое заморское дерево, — ответил мой старик, — сейчас его всюду сажают, чтобы комаров отпугивать.

— А чего это комаров отпугивать, — удивился Колчерукий, — уж лучше пусть они мух отпугивают, а то совсем мою лошадь заели.

— Они так считают, что комары плодят малярию, — сказал мой старик, — хотя каждый знает, что малярию плодит гнилой туман. В низинных селах, где бывает гнилой туман, там и болеют малярией. А комаров и у нас в горах полно, а малярией никто не болеет. Такой простой вещи уразуметь не могут, а берутся перевернуть всю нашу жизнь.

— Это и ребенку ясно, — согласился Колчерукий, — нет, у нас эвкалипты не сажают. У нас с ума сошли на чае. Чай повсюду разводят.

— Чай? — удивился мой старик. — Наши отцы и деды отродясь чай не пили. Чай пьют русские. Вот пускай они его и разводят себе.

— Говорят, у русских для чая земля не годится, — отвечал Колчерукий, — вот они и решили приспособить нашу землю для чая.

— А где же они его брали раньше? — спросил мой старик. — Ведь русские без чая и дня прожить не могут.

— А разве ты не знаешь? — ответил Колчерукий. — Они его у китайцев покупали.

— Так что ж, китайцы теперь перемерли, что ли? — спросил мой старик.

— Нет, китайцы не перемерли, — отвечал Колчерукий, — но это целая история. Но я тебе, так и быть, расскажу, потому что ты преданный нашему народу человек, хоть и сидишь верхом на муле.

Опять Колчерукий попытался меня задеть. Но мой старик ничуть не смутился.

— Еще бы, — сказал мой старик, — рассказывай, а мы, слушая тебя, глядишь, скоротаем дорогу.

— Так вот, — повторил Колчерукий, — китайцы не перемерли. Скорее весь мир перемрет, чем китайцы перемрут, до того они живучие. Но китайский царь передал нашему Большеусому, что больше не будет русских поить чаем, потому что они убили царя Николая вместе с женой и детьми.

— Что ж китайский царь, — удивился мой старик, — только опомнился? Русского царя вон когда еще убили.

— Ты что ж, не знаешь шайтанскую хитрость Большеусого? Он же китайского царя все время обманывал. Он говорил ему, что русский царь вместе со своей семьей живет у него в Кремле и получает наркомовскую пенсию. То в Кремле живет, то на курорте. А больше нигде не живет.

Но тут вмешались англичане. Они сказали китайскому царю: «Ты что, не видишь, что Сталин тебя обманывает. Ты пошли в Россию доверенного человека, и, если русский царь жив, пусть они покажут ему».

И тогда китайский царь написал Большеусому, что он посылает к нему доверенного человека. И если этот человек увидит живого царя Николая, тогда он, китайский царь, снова будет посылать русским чай — пусть пьют, пока не лопнут.

«Хорошо, — отвечал Большеусый китайскому царю, — присылайте человека, хотя мне обидно, что вы мне не верите».