САНДРО ИЗ ЧЕГЕМА

— Я быстро, — ответил тот и заторопился вниз по тропе. Все-таки он боялся, что родственники передумают.

Через минуту он скрылся за поворотом тропы, а Колчерукий с обоими родственниками и милиционером уселись на траву у подножия ореха.

— Одно меня смущает в его пользу, — сказал старший родственник, выходя из задумчивости, — если он убил, почему не скрылся?

— Вот именно, — сказал милиционер, — возьмем в Кенгурск и все выясним.

— Его или кости? — спросил старший.

— И его и кости, — ответил милиционер.

— На кости мы не согласны, — сказал старший, подумав.

— И Сандро вам и кости — не многовато ли? — добавил младший.

— Опять двадцать пять! — хлопнул милиционер себя по колену. — Вы мне даете Сандро увезти в живом виде, почему?

— Потому что не уверены, что он убил, — сказал старший.

— Если вы не уверены, что убил Сандро, почему вы уверены, что это кости вашего бухгалтера?

— Тоже верно, — согласился старший.

— А если ваш бухгалтер сбежал куда-то с деньгами?

— Конечно, дай бог, — сказал старший.

— Эх, дуралей, — вздохнул Колчерукий, — говорил я ему — продай лошадь.

— Зачем каркаешь, Колчерукий, — сказал младший, — может, он и в самом деле сбежал.

— Тогда нам лошади никогда не увидеть, — вздохнул Колчерукий, — но если его убил Сандро, лошадь где-то поблизости.

— Нет, — снова заупрямился старший, — и Сандро и кости отдавать вам будет многовато.

— Опять двадцать пять! — хлопнул милиционер себя по колену. — Мы же договорились?

— А вдруг он убил?

— Вот там и выяснят, — сказал милиционер, — в городе сейчас такие доктора есть — посмотрят на любую кость человека и сразу говорят имя и фамилию ее бывшего владельца.

— Знаю, слыхал, — согласился старший, — но боюсь, осквернят.

— Ничего не сделается с костями твоего бухгалтера, — сказал милиционер.

— Значит, ты думаешь, все-таки это он? — встрепенулся старший.

— О, аллах, — вздохнул милиционер, — я ничего не думаю.

На тропе появились люди. Впереди шел Кунта с мотыгой на плече, за ним шел дядя Сандро, похлестывая камчой, а за ним — председатель сельсовета.

— Я их на дороге застал, — сказал он, стараясь угадать, как будут вести себя родственники бухгалтера.

Увидев Сандро, они оба встали в позу, выражающую воинственную непреклонность.

— А я решил, — сказал Кунта, добродушно улыбаясь, — все равно вам Сандро понадобится, вот и зашел.

— Остановись, Сандро, между нами — кровь! — сказал старший, а младший засунул руку в карман галифе.

— Клянусь хлебом-солью моего отца, — торжественно сказал дядя Сандро, — а хлеб-соль моего отца, как вы знаете, чего-то стоит…

— Ему цены нет, — подтвердил старший.

— …Так вот, клянусь хлебом-солью, что между нами крови нет.

Стало тихо. Все ждали, что скажет старший родственник.

— Пока верим, — сказал он. Младший вынул руку из кармана.

— Вот и хорошо, — обрадовался милиционер, — вот это по-нашему, по-советски, а ты, — обратился он к Кунте, — расскажи, как было.

Кунта, помаргивая своими птичьими ресницами над бледными голубыми глазами, все смотрел на Колчерукого.

— Сдается мне, что Кунта собирается менять свой горб на мою колчерукую, — сказал Колчерукий.

— Это от бога, это не меняют, — серьезно ответил Кунта, — но я тебя сначала не признал.

— Так я теперь кумхозник! — закричал Колчерукий. — Говорят, у меня в кумхозе рука расцветет, как ты думаешь, Кунта?

— Они говорят, к лучшему, посмотрим, — все так же серьезно ответил Кунта и снял мотыгу с плеча.

— Да ты дело рассказывай! — перебил его председатель сельсовета.

— Мы пришли сюда, — начал Кунта, положив руку на мотыгу, как на посох, — хотели посмотреть, что стало с нашим великаном. Приходим, а он еще дымит. Тут Датико садится и говорит: «Кунта, разгреби-ка золу, посмотрим, что стало с котлом: расплавился или лопнул». А Сико уселся, вот где Колчерукий сейчас стоит, и стал цигарку крутить, приговаривая: «Что мне в этом кумхозе нравится, так это перекур».

— Да ты дело говори, — снова перебил его Махты. Продолжая рассказывать, Кунта стал мотыгой разгребать в дупле золу и выгребать попадающиеся кости Милиционер наклонился и осторожно стал складывать из этих костей скелет, громко объясняя свои действия и иногда меняя расположение костей Кунта осторожно выкатил черепную коробку и милиционер приладил ее к месту.

— Похоже? — спросил он, приподымаясь и почему-то заглядывая в глаза дяде Сандро. Дядя Сандро выдержал его взгляд и пожал плечами. Родственники тоже пожали плечами.

— Не знаю, не знаю, — сказал старший, брезгливо выпятив губу в знак чужеродности скелета и в то же время, на всякий случай, скорбя глазами. Колчерукий наклонился и приподнял череп.

— Осторожно, не доломай, — сказал старший родственник.

— Куда уж доламывать, — ответил Колчерукий, вглядываясь в череп буравчиками глаз, — клянусь аллахом, кроме лысости, ничего общего с нашим бухгалтером.

— Дай бог, — сказал старший родственник.

Тут дядя Сандро рассказал по просьбе милиционера все, что он знал о бухгалтере, и всех пригласил в дом. Старший родственник заартачился было, но Колчерукий опять его переупрямил.

— Мы в дом не войдем, — сказал он, садясь на лошадь, — во дворе примем хлеб-соль и поедем дальше.