Санара. Новая руна

Он торчал от меня, как испорченный подросток от желанной игрушки, хотел получить во что бы то ни стало. И нет, дело было не в моей внешности, которая, к слову, не была в его вкусе, но в том, что в глазах Охра я была особенной. Некоей редкой женщиной, наделенной удивительными способностями, и такой трофей Эдим попросту не имел права упустить. А особенно сильный оргазм, вызванный моими уникальными умениями, стал бы вишенкой на торте – торте, облитом его спермой…

– Знаешь, что у меня в штанах?

– Догадываюсь.

Этим «чем-то» он бы уже толкался в меня со стонами и хрипами, дай ему волю. Разложил бы меня прямо на этом деревянном полу.

– Размер бы тебя впечатлил.

Слишком заводной с ним всегда выходила игра, чтобы от нее отказываться.

– Хороший?

– Умножай на полтора. Или даже на два. Слушай, ведь муж – это несерьезно…

– Не в моем случае.

– Попробуешь меня, разведешься… Или зачем разводиться? Я готов побыть твоим любовником.

В слове «побыть» заключалась вся Эдимова суть. С таким кобелем идеально исследовать все позы камасутры, но провести теплый уютный вечер за интересной беседой не получится. И все же я понимала Юнию, которой не хватало именно этого – раскрепощенного, красивого, горячего мужика, – и потому ее воображение для полной любви дорисовало Охру те качества характера, которыми стоящий напротив меня субъект отродясь не обладал.

– Давай… Я умею быть нежным и страстным, я неутомим. Проверь…

А ведь он не врал про размер в штанах, на таком скакать – сплошное удовольствие. Даже для фитнеса. Проблема заключалась в малом – я любила другого человека.

– Отвали, – посоветовала беззлобно.

– Не упускай шанс…

– Сделай шаг назад.

Этот гад даже не послушался.

В этот момент в дверь позвонили.

– Кто это? – собственные фантазии затмили ему мысли о том, что кто-то должен был прийти.

– Как кто? – я улыбнулась. – Это мой муж.

Наверное, сработал контраст. Бесконечно уютный дом, в котором часто случались семейные обеды, в котором обитатели относились друг к другу с искренней теплотой, – и Аид.

Он едва вошел в холл, а с ним вместе вдруг шагнула в особняк вся власть Аддара. Приблизились холодные стены тюрьмы, шагнули на теплый палас сотни подписанных приговоров, свечной запах, стоны каторжников, королевские вензеля и чернила с тяжелых печатей. С Судьей пришел холод. Не морозный, но другой – равнодушный, «непредвзятый», когда все по закону, по справедливости и без сантиментов.

Хорошо, что среди стоящих не было Аэлы, она бы расплакалась – светлые дети слишком чувствительны к тьме, а в Санаре ее было много.

Меня же совершенно некстати заводил его вид, его мантия, его уверенная манера шагать и даже стоять.

– Доброго всем дня, – поздоровался он первым. Спокойный, без грамма надменности, но и без неуверенности. Уравновешенный человек, прекрасно осознающий собственную власть.

А в ответ тишина. У привычного дома с приходом гостя сделался нестабильным каркас; обитателям казалось, что поплыли пол и стены, что вокруг теперь сотни невидимых коридоров, куда очень опасно ступать, потому что там их ждет иная, нехорошая судьба. Если не сразу обрыв…

Иннар, хоть и был бледен, держался с достоинством – он один привык общаться с Королевским кругом, – ответил первым.

– Мир Вам, Ваше Благородие. Большая честь, что наш дом почтил своим присутствием сам Верховный Судья Аддара.

– Можете звать меня Аид, – прозвучало глухо.

Одна я знала, насколько сильно внутри Санары отторгалась словесная конструкция «Ваше Благородие». И зря. Если бы ни то самое благородие, не заиметь бы мне жизни второй шанс, и не стоять бы сейчас здесь.

– Позвольте вам представить присутствующих. Начну с себя…

Иннар не ударил лицом в грязь, несмотря на то, что ему, как и всем, было сложно, почти невозможно смотреть Судье в глаза. В присутствии человека в хламиде почему-то сдавливало горло, тряслись колени, появлялось желание в чем-то признаться, желательно в самом постыдном, грязном.

– …министр распределения финансовых потоков… бывший, – говорил он, – а это моя жена…

Санара был обычным. Трент выглядел бледным, вспотевшим и нездоровым. Майе хотелось полежать; дерзкая Юния попыталась было поймать прямой взгляд Аида, сделала это на долю секунды и тут же отвернулась так резко, что хрустнул шейный позвонок. Кара отсутствовала, Аэлу, вероятно, оставили в детской, Кион дремал у себя. А Охр был сер лицом. На человека в капюшоне он смотрел с перекошенным лицом, как если бы у Эдима заныли все зубы разом.

Мне хотелось смеяться. Потрясающий контраст, шикарный, просто сногсшибательный.

От чая и любого другого застолья, как я и предполагала, Аид отказался.

Почти сразу удалился с Трентом в кабинет последнего – Иннар когда-то настоял, чтобы изъятые артефакты хранились здесь, а не у гвардейца, с которым жил ребенок. Рассудил, что так безопаснее. Теперь был рад, что дела, наконец-то, попадут к тому, для кого со всевозможным тщанием и готовились. Уйдут отсюда вместе с Судьей и опасные заговоренные безделушки – жильцам станет спокойнее.