Санара. Новая руна

– Это нормально, – спрашивал он на пути ко мне (а я уже успела вскочить со стула и пятиться назад – обожаю игры, а уж игры в «охотника и жертву»), – что я, во время столь серьезных обсуждений, продолжаю тебя хотеть?

Меня прижали к стене спустя несколько секунд. Обдало жаром мужского тела и желания, сами собой разъехались в стороны бедра – скользкие и влажные по внутренней стороне еще с предыдущего раза, – затопило предвкушение момента «сейчас в меня толкнутся, разопрут в стороны, втиснутся…»; расплавили щеки горячие ладони.

– Это нормально, постоянно хотеть свою жену?

«Жену, которую я люблю, и которая со мной в серьезность играет?»

– Я тоже тебя…

Именно это я хотела сказать – «люблю». Но меня заткнули сразу сверху и снизу. Сверху обжигающим поцелуем, снизу – проникшим внутрь толстым членом-битой, начисто отбившим желание разговаривать.

«Потом, – говорили эти наглые светящиеся глаза. – Ты все мне расскажешь потом…»

Глава 11

Аддар.

(Supreme Devices – Damnation of the Beast)

– Она больше не работает, эта вещица, уважаемый, я вам богами клянусь…

На край стола лег амулет с красным камнем. Альрус помнил, как продавал его Пирусу, владельцу обувной фабрики, как самолично заговаривал порошок, сцеживал с помощью формул в рубин. Сколько прошло, полгода?

– Я несколько раз проверил…

Пирус Кусцурис – низкорослый, упитанный делец, промышлявший изготовлением тапок, сапог и ботинок для людей среднего класса, – потел так, что смердел даже самый дальний угол просторного кабинета, а посторонние запахи Чародей не любил. Они мешали сосредоточиться. Когда что-то мешало сосредоточиться, Альрус злился, а когда он злился, его лицо окончательно теряло форму, оплывало вниз, как свечной воск, стекало то чуть влево, то сильно вправо, чем до паники пугало редких посетителей. Ему до чужой паники дела не было, однако, если Пирус все же попросил о встрече, невзирая на страх, значит, дело серьезное.

– …шесть месяцев они работали за еду и идею, магия ваша затмевала их желание получать деньги, все было, как обещано. Но в последнюю неделю они вдруг проснулись, разом затребовали зарплату, а я, понимаете…

Он давно пустил огромные деньги, которые требовалось выплатить тремстам наемным душам, на большой дом у золотого побережья – оно и понятно, разве будешь выбрасывать финансы на ветер, когда есть возможность потратить их на себя?

– И тер его, и чистил, и тряс… Ничего не помогает.

Альрус молчал.

Потому что на его столе сейчас лежал совсем не тот амулет, который он шесть месяцев назад продал директору за целое состояние (последний, впрочем, быстро «отбил» все назад), а искусная пустышка. Стекло в оправе. Настоящий рубин с вкрапленным внутрь порошком исчез.

– Неделю назад, значит?

– Точно так. Может, истек срок годности? Так вы бы сразу сказали, я бы подготовил еще…

От Пируса несло страхом и подавляемым негодованием, для него нежеланное приключение – идти в замок, входить в этот кабинет, о чем-то просить человека, который не имеет нормального лица. Альрус унял вспышку раздражения – если бы он желал получить больше денег, он бы получил их все; натравил на жалкого, начинающего лысеть человека заклинание «слизня» (этим простым словом он называл сложную формулу, ведущую к подавлению воли) и попросил бы снести в замок все запасы. Скучно, примитивно – ни азарта, ни интереса. Древние игрушки Альрус заговаривал, практикуясь, а деньги брал не из нужды, а по привычке. Но ситуация, которая складывалась за последний месяц, его напрягала – шестая нерабочая вещь. Подменыш.

– Оставьте его мне. Починю.

– А что мне делать…

«С рабочими?»

Пирус не договорил. Попятился назад, когда на него взглянул один оплывший глаз и тот, что уже повис в районе щеки. Лицо Провидца то появлялось, то совершенно исчезало, изредка покрывалось мороком, как озерная гладь в утренний туман, проявлялось опять искаженным. У директора сдавали нервы.

– Сообщу, когда будет готов.

Альрус больше не смотрел на посетителя, который удалялся прочь, сетуя о том, что придется, похоже, продать недоремонтированную пока виллу, чтобы погасить долги. Нет, окончательно он еще ничего не решил, только то, что этим вечером однозначно напьется дома в кабинете. Запрется на все замки, попросит жену не беспокоить. Сколько усилий на ветер, а ведь планировал в следующем месяце переезжать…