Санай и Сарацин. Изюминка

– Салатов побольше и еще мясную нарезку, – вставил свою фразу Санай. – Только, Марта, девочка моя, водку и салаты надобно принести прямо сейчас, сию минуту. И вообще, неси все вкусное, у нас сегодня симпозиум. И сала, сала в красном перце тоже.

– Угу, – подтвердил сказанное хмурый Герасим. Он Саная сильно уважал, ну и Процессора, конечно же, тоже, но меньше, потому, что Герасим любил пулеметы, но стеснялся носить своего «Печенега», опасаясь, что его поднимут на смех, и будут сравнивать с Санаем. – Сразу неси, – выдохнул он и замер, захлебнувшись слюной.

– И пиво, – Сарацин прищурился, – А потом сразу еще одну кружку. Только холодного!

Все устало откинулись на спинки кресел, наслаждаясь мирным пятачком винного погребка, вдали от аномального абсурда пылающей Зоны отчуждения.

Трепещущая фигура фрау Марты исчезла, и тут же моментально возникла. Стол начал наполняться снедью, и вынутая Санаем на всеобщее обозрение трубочка сто долларовых купюр, скрепленная резиночкой, придала официантке некое дополнительное ускорение.

– Сейчас пожрем! – радостно протянул Герасим, и хлопнул в свои огромные ладони.

«Симпозиум» обещал перерасти в «щедрый той», он же «итоговый курултай», он же «осенний сабантуй», а также в «праздничный банкет» и заодно в «пламенный корпоратив». Все присутствующие откровенно радовались данному обстоятельству.

– За встречу! – выдохнул Процессор, и небрежно чокнувшись с друзьями, сразу засадил первую рюмку.

Началось…

Собственно говоря, далее события принялись развиваться не по сценарию. Кто-то посторонний нарочито навязчиво похлопал Сарацина по плечу, и неожиданно вежливо кашлянул.

Друзья, уже налившие по второй и, разинув рты для более удобного опрокидывания водки в недра четырех здоровых, хотя и слегка радиоактивных организмов, окаменели от этакой наглости. Дело в том, что не каждая птица долетает до середины Днепра, но также верно и высказывание Саная: «Не каждая хамская скотина долетит в сознании до середины кабака после оскорбления Сарацина!»

От природы, не жалующиеся на собственное здоровье и рост, Санай и Процессор, не успев закрыть рты, удивленно вскинули брови, и воткнули подозрительные взоры в розовые щеки и второй лоснящийся подбородок подошедшего толстенького пришельца. А вот громила Герасим повел себя совсем иначе – он молча сгреб мужика гражданской наружности за грудки, и красиво грохнул его спиной прямо на пол. Неизвестный мужчина взмахнул рукой и, зацепив скатерть, обрушил вниз пару тройку крайних закусок, но главное – ее, запотевшую водочную королеву – початую литровку.

После плотного смачного хруста и грохота Герасим утробно рыкнул непонятный для штатского обывателя боевой клич павиана с некоторой блатной вопросительной интонацией:

– Слышь, эта?!

Мужик немедленно заверещал, неловко сбрасывая с лица петрушку и прилипший кусочек тонко нарезанной ветчины.

– Ты чего со спины к Сарацину подполз? – хмуро пророкотал Герасим, максимально приблизив свою небритую физиономию к блестящим щечкам поверженного и бессильного гостя.

– Сарацинушка, можно я ему ухо отрежу, пока его Герасим держит? – горячо прошептал Санай, одновременно ему подмигивая. – А то теперь надобно все снова заказывать, а я ведь даже вторую рюмку выпить не успел, да и закусить толком тоже. Знаешь, какой я злой? Прямо убил бы этого…

После этих проникновенных слов своего боевого товарища, следопыт Процессор молчаливо достал откуда-то совершенно зловещего вида черный пистолет огромнейшего размера.

– А, давайте этого гада в Зону утащим, на Припять. Могу один его на спине волочь, ради такого случая. Прикольно будет.

– Вы чего такие дерганые? – криво улыбнулся Сарацин. – Возможно, этот румяный дяденька хотел вежливо поздравить нас с днем десантника, а вы так грубо его зафиксировали на чистой поверхности пола несчастной фрау Марты. Процессор, ствол убери! Правило знаешь? Носить, можно, но скрытно. А тех, кто пистолью машет в общественных местах, ну сам знаешь…

– Найн! Найн! – застучал зубами пленный. – Я репортэр… биттэ. Не надо ин Припять, я говорить дело.

– Ты, милок, нарушил идиллию встречи старых уставших бродяг и нанес нам некий урон, который надо возместить.

– Я понимаю, господа. Готов оплатить. У меня очень интересант предложение к вам четверым. Прошу вас, поднимите меня.

Герасим вопросительно посмотрел на Саная, тот кивнул.

Оказавшись на стуле, толстенький репортер схватился за грудь в области сердца, и тяжело задышал.

Санай с сожалением протянул ему свою кружку пива, и заметил:

– Дяденька, у нас выходной. Деловые предложения мы рассматриваем по будням, заходите во вторник.

Фрау Марта с такой же, как и она, сестрицей-помощницей – красивой процессией возникли из глубины бара, и принялись наводить экстренную уборку. Им не мешали. Все молчаливо взирали на пухленьких, но фигуристых официанток и разговор не возобновляли.

Грузный журналист пришел в себя и не обманул – расплатился за принесенный заведению ущерб, вновь заказал водку и закуски, но потребовал себе рюмку и столовый прибор.