Самый темный соблазн (ЛП)

Сиенна вбежала в распахнутые двери и снова застыла как вкопанная. Группа воинов и их супруг стояла под баннером, на котором большими печатными буками было написано "ВМЕШАТЕЛЬСТВО". У каждого из них в руках было по листку бумаги. Виола стояла в центре толпы в нетерпении высказать своё мнение.

Взгляд Сиенны приковался к воину, которого завали Аэрон — мужчине, которому раньше принадлежал Гнев. У него были коротко остриженные тёмные волосы, красивые фиолетовые глаза, а тело, некогда покрытое татуировками изображений его жертв, теперь медленно покрывалось изображениями его ангела.

Увидев его, Гнев как будто сошёл с ума, желая протянуть руку и коснуться воина. "Друг. Мой друг".

"Я знаю, но сейчас не самое подходящее время, чтобы к нему подходить".Если честно, Сиенна не была уверена, что такое время вообще когда-нибудь наступит. Парень пугал её. Он был похож на того, кто съедает котят на завтрак, а на ланч — канцелярские кнопки. Она не рискнула предположить, что же у него может быть на обед. Может, там какие органы.

Гнев надулся. Демон хотел вернуться к Аэрону так же сильно, как Сиенна хотела от него избавиться. Но она передумала и надеялась, что Гнев тоже. Он не умолял дать ему сбежать от неё. К тому же Сиенна знала, что демона, как и её, влекло к Парису.

"Друг. Поговорить с другом".

"Скоро", — пообещала она. Гнев захныкал, и Сиенне пришлось отвести взгляд от воина. Парис стоял перед группой, спиной к Сиенне. Его загорелое тело было обнажено по пояс, мышцы напряжены, руки лежали по швам, сжатые в кулаки.

Анья вслух читала своё письмо.

— …вот что я думаю. Я о том, что если Люциен говорит, что ты хороший, значит, ты хороший. У тебя роскошное тело, крепкие мышцы, и, несмотря на то, что я не смогла бы быть с тобой, не сдав экзамен на скорую неотложную помощь, многие не настолько уважающие себя женщины на это бы соблазнились.

— Анья, — раздражённо одёрнул её Люциен.

— Что? — Она глянула на него с невинным видом. — Ты сказал, что нужно начинать с похвалы, прежде чем касаться сути проблемы. Поэтому умолкни, чтобы я смогла закончить. Ты уже прочитал своё письмо. — Анья прочистила горло и снова посмотрела в листок. — Целоваться и обниматься с невидимой женщиной — это болезнь. И довольно неприятная. Если я ещё раз увижу, как ты обнимаешь воздух, то сотру наждачной бумагой роговицы глаз.

— Довольно, — произнёс Парис с тихой угрозой.

— Моя очередь, — сказала Виола.

Игнорируя их обоих, изворотливая богиня Анархии продолжила:

— Стоит добавить, что эта невидимая малышка к тому же Ловец, и это ведёт к ещё одному "вот, дерьмо". Это снова вредит твоему здоровью. Или нашему. Особенно, нашему. Поэтому мы смиренно просим, чтобы ты стал благоразумнее, прежде чем эта женщина схватится за пистолеты и ножи, и набросится на тебя.

"Ух-ты, а это больно. Хотя и не должно так быть".Сиенна сама на сто процентов заслужила такое отношение, и не сделала ничего, чтобы завоевать доверие его друзей. И всё же. Чёрт. Друзья её любовника решили вмешаться в его жизнь и избавиться от Сиенны.

Парис скользнул одной рукой за спину и обхватил рукоятку ножа.

"Он готов сорваться с цепи",— подумала Сиенна. Она не хотела, чтобы он из-за неё вступил в войну со своими друзьями. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Да, именно поэтому она собиралась уйти. Лучше раньше, чем позже.

В груди защемило, предвещая острую боль от разбитого сердца. Вот только это не имело значения. Сиенна проведёт с Парисом ещё один день. Всего один. А затем распрощается с ним навсегда.

— Парис, — окликнула она его, изо всех сил стараясь скрыть свою боль.

Он повернулся. Его неоново-голубые глаза, которые так любила Сиенна, сверкали от ярости, а в их глубинах кружили злые тени.

Сиенна нежно произнесла:

— Пойдём со мной на крышу. — Она махнула ему рукой. — Мне нужно попрактиковаться в полёте. — Это правда, и причина, по которой она не собиралась в сию же секунду покинуть крепость, разрешая себе ещё один день с воином. Она должна быть готова ко всему. И, да, она хотела правильно попрощаться с Парисом… в постели. — Тебе не нужно волноваться из-за лозы. Горгульи очистили стены, и кровь Уильяма их сдерживает. Я проверяла. Тени нас тоже не побеспокоят.

— Мои друзья… Им нужно… — Он так сильно втянул воздух через нос, что затрепетали ноздри.

— Нет, они не смогут. Тебе не стоит на них из-за этого злиться. — Сиенна не могла заставить его это сделать, но хотя бы попытаться.

— Нет, стоит.

Стоявшая позади Виола прислушивалась к разговору, который могли слышать только она и Люциен, очевидно, пребывая в возбужденном состоянии быть в курсе всех событий. Сиенне было на это плевать. Лишь Парис сейчас имел для нее значение.

— Парис, — более решительно произнесла она, — меня не обижают их слова. — Она была уничтожена. — Иди сюда. Мне нужна поддержка, и мне кажется, что в юбке и с помпонами ты будешь выглядеть великолепно.