Самый темный соблазн (ЛП)

Всадники — Черный и Красный — являлись как спасителями, так и жуткими тиранами. Когда Кейн вопил от их врачеваний, они попросту заткнули кляпом ему рот. Когда он поправился, попросту приковали его цепью. Они вовсе не были жестоки, просто несколько высокомерны, словно делали ему одолжение. По этой причине Кейн не возьмёт их собой, когда выберется отсюда.

Красный стоял над ним, выдыхая сигаретный дым.

— Ты уже готов поиграть в покер?

Каждый раз, когда Кейн приходил в себя, эта парочка задавала один и тот же вопрос. Этот. Он покачал головой, не понимая, почему эта карточная игра так важна для них.

— Вот лежебока, — на его лице отразилось истинное разочарование. — Ну, ничего, скоро.

Кейн кивнул в знак согласия, потому что не знал, что ещё в такой ситуации сделать, и закрыл глаза. Без всякого сопротивления его унесло в любимое местечко — чёрную пустоту небытия.

Глава 41

Следующим утром, прозанимавшись всю ночь любовью с Сиенной, Парис принял душ, облачился в одежду, которую кто-то принёс ему из дома, вооружился и удостоверился, что кристаллический кинжал Сиенны покоится на тумбочке, готовый к тому, чтобы девушка при необходимости воспользовалась им.

Хотя воину была ненавистна мысль оставлять её, он покинул спальню и вошёл в совершенно новый мир.

Очевидно, Даника — действующее Всевидящее Око — предсказала, что в крепости в Будапеште произойдут ужасные события, и почувствовала, что оставаться поблизости от Уильяма — единственный способ выжить.

Поэтому все они оказались здесь, одной счастливой семьёй. Хотя, как его друзьям удалось так быстро оборудовать тренажёрный зал, мини-кухню и медиа-зал в замке, Парис никогда не поймёт.

Шагая по коридорам, он сосредоточился на произошедших изменениях, и не думал о женщине, которая мирно спала в его постели.

Обнажённой, пресыщенной, удовлетворённой его губами, руками и телом. Не думал о прерывистых звуках, что Сиенна издавала, интонации, с которой она выкрикивала его имя и молила о большем. Не думал о способе, которым она заставила бы его молить о большем. О том, как они чертовски идеально подходят друг к другу.

Возможно, сначала он был одержим Сиенной, даже не зная её, но теперь он её познавал.

Под её чопорной неприступной внешностью, под несгибаемым хребтом упорства она оказалась мягкой и нежной. Такой хрупкой.

Она любила всем сердцем и боролась, чтобы защитить то, что считала своим. Чёрт, она пожертвовала своё тело, время и жизнь ради того, что считала своим.

Сиенна была целеустремлённой. Её нрав — это просто нечто. С каждым брошенным в Париса ящиком, воин возбуждался ещё больше.

Многие ли женщины были способно бросить ему вызов? Немногие. А она могла, потому что, когда Сиенна смотрела на него, она не смотрела на лицо или волосы, или запятнанное преступное прошлое. Она видела в нём мужчину. Просто мужчину.

Парис почти развернулся и зашагал в свою комнату. Он хотел, чтобы соки возбуждения Сиенны покрывали его лицо, чтобы она вонзалась ноготочками ему в спину. Хотел, чтобы она отметила его всеми возможными способами, чтобы любой, кто посмотрит на него, знал — Парис принадлежит ей. И…

Чёрт возьми, что это висит на стене? Парис резко остановился. Как и в крепости в Буде, стены коридора которой были увешаны портретами, здесь было также, вот только на всех портретах красовалась Виола.

Виола в платье. Виола в кожаной одежде. Виола лежит. Виола стоит. Виола оглядывается через плечо. Множество разнообразных поз.

— От меня аж дух захватывает, так ведь, — утверждение, а вовсе не вопрос, прозвучавший за спиной Париса. Виола в розовой маечке и брюках в обтяжку с поясом ниже талии, словно видение приблизилась к нему. — Я забрала картины из одного из своих домов.

— Э-э… да. Конечно. Дух захватывает.

— Какой твой любимый? — Виола приложила кончик пальца к подбородку, внимательно изучая портреты. — Мне так непросто выбрать между одним… и всеми остальными.

— Э-э… дай-ка подумать.

Пока он делал вид, что рассматривает картины, Секс мурлыкал, желая быть ближе к Виоле. Через секунду, Парис был с выступающей на показ массивной эрекцией. Дерьмо. Он провёл рукой по волосам. Стыдно. Даже это было похоже на предательство Сиенны.

" Почему ты поступаешь так со мной? — потребовал Парис у своего демона. — Я думал, что мы договорились об этом".

"Чувство измены — это хорошо. А я хочу чувствовать себя хорошо".