Самый темный час

- Надо сваливать, покрошат нас, зазря помрём… пальнём из развалин пару раз и уйдём к «пятёрке». Если машина на ходу, я вас вывезу.

Предложение водилы здравое, но как для солдата, меня не устраивало совершенно. Уйдём мы, потом уйдёт вот так же кто-то другой, а амеры останутся. Это не правильно.

- Американцы переедут на новые позиции как задумали и раздолбают ребят из третьей роты, когда те выдвинутся к северо-восточной окраине. И будь уверен, чисто раздолбят. Город не возьмут, погибнет ещё человек двести. С этим как быть?

Вот он сидит рядом, глаза полны злости и отчаянной решимости спасти свою жизнь. Он боится, как любой солдат, который не хочет гибнуть зазря. Ему так кажется, ибо перед глазами кишки лейтенанта и запах горелой человечины от которого першит в глотке. Дух этот въедливый и сколько потом ни живи, даже спиртом не вытравишь. Он видит трупы и ещё не привык пропускать эти «весёлые картинки» мимо сознания, они пока волнуют, гоняя страх по организму. Сейчас адреналин снова затуманит ефрейтору мозг, потом он будет орать на меня, начнёт сеять панику. Молодые его послушают и тогда амеры точно пройдут к своим позициям как по красной дорожке. Незаметно сместив тело так, чтобы высвободить левую руку, я примерился для удара, а правой нарочито расстегнул набедренную кобуру и показал Селянинову рукоять «глока». Смотря водителю прямо в глаза, я разделяя каждое слово сказал:

- Если приказали нам, значит больше некому, брат. Нельзя сваливать, это не по-русски.

Взгляд ефрейтора проследил за моей правой рукой, в глазах появилось какое-то новое выражение, он понял что я сделаю.

- И что, после того как вынул меня из «коробки», так просто пристрелишь?!..

- Нет, брат. По своим стрелять никогда не просто. Но если ты сейчас будешь гнать волну. Пока мы все по горло в говне сидим, амеровской пули тебе ни видать, слово даю. И прежде чем рыпнуться учти: когда выберемся, этого разговора я тебе никогда не вспомню. Ничего не было.

Секунды растянулись в длинную ленту, падая в вечность с осязаемой тяжестью. Женька смотрел на правую руку с пистолетом, но я бы просто ударил его в подбородок левой, сломав шею. Шуметь нельзя, да и салабоны будут сильно интересоваться чего да как. Но чем дольше длилась эта игра в гляделки, тем тише был огонёк решимости в его глазах. Наконец он повернул голову и зло выматерившись сплюнул в сторону.

- Хрен с тобой, ветеран!.. Один фиг помирать, так хоть не в паскудстве… Говори, чего делать.

- Не торопись. Пока мы знаем как войти, но не знаем как уходить.

Я указал ефрейтору на довольно высокую кучу щебня, метрах в двадцати от развалин дома где сейчас сидел Климов.

- Бери свою бандуру и оборудуй там огневую точку с сектором на изгиб шоссе. Ещё одну сооруди левее и ниже. Влупят по тебе не сразу, но из всех стволов, так что отыщи щель поглубже. Когда «лента» будет входить в поворот и пацаны отработают по «коробкам», ты накроешь грузовик с пехотой. Дай щедро, от души. Если накроешь грузовик, батарея останется без обслуги и прикрытия, а значит так и так стрелять не сможет.

- А остальные?

- У каждого будет своя задача. Сделай что положено и не забивай голову бесполезной информацией. Пока всё доступно?

- Да понял, не дурак!.. Тупого за баранку не посадят и в разведку не возьмут!..

Ефрейтор ушёл, даже не оглянувшись ни разу. Может быть Женька думал, что если всё пока вот так закончилось, то может быть я его пугаю. Он ошибается. Для кого другого – вполне допускаю, но только не для меня. Уже давно прошло то ощущение грани, которую сложно и боязно переступать. После того первого рва у потравленной деревни прошло и больше не тревожило. Когда впереди вновь маячит перспектива осложнить амерам жизнь, мне сложно найти причину чтобы отступить. Да, рядом двое салажат и один хитрющий шофер. Все трое для серьёзного боя никак не годятся, но у каждого в жизни наступает момент, когда нужно сделать нечто невозможное. А у пацанят даже есть преимущество перед нами с Селяниновым. Они не будут знать, что план говно в силу собственной неопытности. А как по мне, то так оно лучше всего. Снова отерев налипшие на стекло планшета снежинки, я специальным пером нанёс диспозицию для всего своего воинства и отправил в штаб бригады подтверждение на исполнение задачи. Попутно, особо не надеясь на успех, запросил данные со спутника, или БПЛА. Короче всё, что могло бы дать картинку. К моему большому удивлению, минут через пять пришёл небольшой пакет данных, содержащий три снимка и короткое видео с нашлемника – так мы зовём между собой махонькие видеокамеры, которые нам тоже в этот раз выдали, но были они чуть похуже этой. Обычно их с собой на выход не брал, работали они так себе, но вот кому-то удалось сделать приличное кинишко. Единственный их плюс – работа в тепловизионном режиме. По весу и возможностям это лучше, чем громоздкий прибор ночного видения, который тоже крепится на шлем, но весит раза в два больше.