Самый темный час

Тревожный писк в наушнике гарнитуры, которую пришлось надеть, заставил Трентона отвлечься. Взгляд невольно сосредоточился на том участке карты, где полыхал оранжевым штрихованный овал с рваными краями. По меткам выходило, что это расположение артдивизиона. Всё выглядело словно в том районе возник лесной пожар или… или он обстрелян противником. Само это предположение выглядело абсурдным, в глубоком тылу ни у кого не могло быть таких возможностей. Трентон вызвал командира группировки ВВС, но по сводке ни один самолёт русских не прорывался так далеко, противовоздушные силы зоны Брайфорт и командование НОРАД [24] не подтвердили его предположения о ракетной атаке с территории занятой русскими войсками. Полковник совсем было открыл рот, чтобы вызвать симпатичную девушку-связиста, но та опередила его желание, в наушнике раздался напряжённый голос капитана Пирсалл:

-…Сэр!.. Генерал Сосновски на прямой связи!..

Трентон чувствовал подвох, в чёткий штабной план в очередной раз вмешался случай, впрочем, как это обычно и бывает на войне. Ткнув пальцем в мигающее окошко видеовызова, он развернул в правом верхнем углу экрана небольшое окошко. Внутри появился Сосновски, лицо польского генерала было перемазано копотью, голову опутывали туго наложенные бинты. Кузов командно-штабной машины исчез, поляк говорил из палатки. Трентон увидел слева хлопающий на ветру неплотно закрытый входной клапан. Срывающимся голосом, Сосновски доложил:

- Господин полковник, на мой штаб и расположение артдивизиона совершено нападение. Группа диверсантов прошла посты охранения, проникла в расположение штаба…

Странно, однако полковник уже не удивился сюрпризу. Война с русскими кишела подобными неурядицами и сейчас Трентон мог предугадать, что расскажет поляк. Сосновски не разочаровал, всё случилось именно так, как полковник и предполагал. С трудом подбирая нужные английские слова, генерал рассказал, как было вызвано подкрепление именно из артдивизиона. Как диверсанты отступили в лес, не приняв серьёзного боя, а потом другая группа русских атаковала расположение артиллеристов. Потери были чудовищны: из восемнадцати установок РСЗО, в исправном состоянии не осталось ни одной. Диверсанты уничтожили временный склад ракетных вооружений. Сейчас по всей округе разлетаются осколки снарядов, пожар перекинулся на лесной массив. К счастью из-за дождливой погоды пал далеко не распространяется. Трентон прервал доклад польского командующего и спросил:

- Вертолёты ещё в воздухе, генерал?

Тот не сразу откликнулся, всё ещё ошеломлённый неожиданным поражением, которым оборачивается гарантированный триумф над слабым и плохо организованным врагом. Но осознав задумку американца, быстро кивнул, лихорадочно затрещав на своём языке куда-то в сторону от экрана. Присалл тут же переводила:

- Генерал поднял по тревоге ещё три звена вертолётов… Это всё, что есть в распоряжении группировки. Мне известить полковника Хэвишема?

Хэвишем – надутый британский сноб, командовал группировкой ВВС сектора Брайфорт. В его распоряжении есть и истребители и само собой вертолётная эскадрилья – оперативный резерв на случай массовых беспорядков. Но сейчас важно не увлекаться. Поскольку поляки сели в лужу, вытаскивать их будет ошибкой. Тем более при таких деликатных обстоятельствах.

- Отставить! Это операция польских миротворцев, нет нужды привлекать оперативный резерв зонального подчинения. Пусть думают, как справиться самостоятельно…

Дальше договорить не дал тревожный зуммер оповещения. На карте появилось шесть новых синих значков. Шесть бронемашин, судя по силуэтам русские бронетранспортёры, приближались со стороны противоположного берега реки. Система идентифицировала их как подразделения украинских сил самообороны. И тут же на экране в левом верхнем углу появилось лицо Сосновски, перетянутое свежими бинтами. Вся правая щека и глаз исчезли, а в левом светилась решимость пополам с еле сдерживаемым торжеством.

- Господин полковник! К переправе с юго-востока подтягивается два взвода украинских мотострелков. В течение десяти минут они займут позиции и блокируют переправу. Вертолёты подняты в воздух, подлётное время до огневого контакта с мятежниками – три минуты. На другой берег русским дороги нет…

Странно, но слова поляка не убедили Трентона в том, что всё обошлось. Хотя коробки бронемашин уже выехали из леса на опушку, вырывая с корнем чахлые деревца скрывавшие копошащихся на противоположном берегу людей. Из задних люков БТР-ов посыпались одетые в блёклый камуфляж пехотинцы. На ходу разворачиваясь в цепь, они открыли по скоплению людей беглый огонь. Дистанция была не более сотни метров, несколько безоружных русских из числа пытавшихся наладить буксировочный крепёж у опрокинутого мостоукладчика, ничком бросились в высокую прибрежную траву. Трентон было подумал, что может быть на этот раз предчувствия его подвели, с надеждой глядел на всплывающие иконки вертолётов, которые левым уступом приближались со стороны лесного массива. Но тут вдруг снова возник голос связистки: