Самый темный час

- Хорошо. Ну и как же вам удалось провести диверсантов?

- Агент вышел в точку встречи, мы его плотно вели. Группа кораблей флота постоянно отслеживала перемещения вражеской подлодки и движение диверсионной группы в прибрежных водах. Как только агент и группа диверсантов вышли к объекту, был осуществлён захват, а вместо агента расставлять маяки вышел уже я сам. После этого диверсанты ушли в нейтральные воды, где их встретили корабли прикрытия. Подлодка успела осуществить несколько передач в эфир используя радиобуй, после чего была уничтожена глубинными бомбами.

…Снова вспомнились первые дни войны. Не было ни связи, ни точного представления о том, кто где находится и что делает. И вот, мы уже снова можем не только отвечать на удар, но и контратаковать. Как же быстро можно постичь эту науку, если стоишь на краю пропасти, а за краем полное небытие. Что-то во взгляде этого майора не позволило перейти к результатам. Он слегка отводит взгляд, есть нечто беспокоящее его.

- Как ваше имя-отчество, капитан третьего ранга?

Невозмутимая маска на миг дрогнула, я успел заметить гамму эмоций: от удивления, до отчаянья. Видимо было что скрывать, но к сути операции это мало относится. Насколько я знаю, амеры разнесли пустую базу и надувные макеты лодок в пух и прах. А это означает, что блеф удался. Иванов переступил с ноги на ногу и медленно ответил:

- Аристарх Иванович, товарищ командующий.

- В общении с подчинёнными, я не люблю недомолвок. Аристарх Иванович, что заставляет вас умалчивать о шероховатостях операции?

Преодолевая некое внутреннее сопротивление, Иванов было открыл рот, но в этот момент вперёд шагнул морпех. Глядя прямо перед собой, он почти выкрикнул:

- Это моя вина, товарищ главнокомандующий! Из-за моей оплошности, одному из диверсантов удалось смертельно ранить солдата срочной службы из состава охранной роты.

Очередная жертва войны. Не абстрактная цифра, а в который раз живой человек. Сколько их было, сколько ещё погибнет пока мы не вышвырнем врага вон из нашего дома. И все они мои, каждая жизнь ложится на душу тяжким грузом. Мельников замер в напряжённой позе, я видел как крепко стиснуты его тяжкие кулаки. Кивнув головой в знак того что услышал, задаю уточняющий вопрос спокойным тоном. Ведь то, что сказано, явно выглядит как самооговор:

- В чём конкретно ваша вина, капитан-лейтенант?

- Рядовой Епифанов… тот, что погиб… Аккумулятор его радиостанции оказался разряжен и он не услышал приказа сменить позицию вовремя. Епифанов не сменил позицию, вышел из зоны видимости группы прикрытия. Диверсант заколол его… не было возможности помешать. Всё бы сорвалось…

И всё же невыразимо трудно сохранять невозмутимость всякий раз, как только смерть выходит за рамки абстракции и становится судьбой конкретного человека. В такие мгновения гибель сотен таких же вот Епифановых там, за сотни километров отсюда, вновь обретает своё страшное лицо. Неподъёмную цену мы платим за ошибки прошлого, за собственное беспамятство и беспечность. Я снова взглянул на вытянувшихся у стола офицеров, поочерёдно посмотрел в глаза каждому из них. Оба жаждут наказания, видят свою вину, пускай в данном случае и косвенную. Иногда стечение обстоятельств опрокидывает любые уставы, спорит на равных с железной логикой и даже отрицает законы природы. Нельзя предусмотреть всё, но можно сделать так, что стремление к абсолюту станет нормой жизни тех, кто берёт на себя ответственность за жизни других людей. От меня ждут справедливости. Ну что же, пусть будет так.

- Капитан третьего ранга Иванов, решение по взысканию для капитан-лейтенанта Мельникова оставляю на ваше усмотрение. Подчинённого вправе карать только тот, кто командовал в бою. Теперь ступайте и… спасибо вам за то, что сделали. Ваш боец погиб, но благодаря ему сотни и тысячи других выживут. Спасибо, товарищи офицеры.

Что-то неуловимое промелькнуло в глазах контрразведчиков, я даже не понял что именно. Но когда оба они чётко, через разворот, уходили из кабинета, я успел заметить как блестят их глаза. Начразведки генштаба тоже потупился, деликатно кашлянув в кулак. Не делая паузы, пришлось тут же оформить в приказ сложившееся за время разговора с полевиками мнение:

- Андрей Алексеич, подготовьте наградной лист и внесите туда Иванова с Мельниковым. Каждому – орден Отечественной войны и внеочередное звание. Обоих перевести туда, где жарко, награды и звания засекретить, выдать новые документы соответственно разжаловав публично. Рядовому Епифанову – присвоить звание Герой Советской России. Если есть семья, поставить на вечное довольствие. Пусть СМИ подготовит материал о том, как солдат погиб в неравном бою с диверсантами.

Обернулся к строчащему на ноутбуке за отдельным столом Ларионову. Теперь предстоит порадовать нашего главного врага:

- Костя, составь пресс-релиз для СМИ, где говориться о разжаловании и расформировании всего особого отдела контрразведки базы «Осиное гнездо», за то, что проморгали диверсантов. Да строго так напиши, чёрной краски не жалей.