Самый страшный след

— Это один из сотрудников отдела охраны МУРа, посланный сегодня дежурить в больницу на Соколиной Горе! Я только вчера с ним разговаривал! Прямо перед собой эту морду видел!

За Бойко закрепилась репутация человека внимательного, чрезвычайно серьезного и обладающего отличной памятью.

И все же Егоров спросил:

— Ты не мог ошибиться? Может, просто похож?

— Да он это! Слово даю: он!

— Тогда чего тут рассиживать! — вскочил Василий. — Поехали!..

Глава десятая

Смоленск

Сентябрь 1941 года

Несколько раз Акимушка бывал в доме настоятеля храма. Помогал тому запасаться дровами на зиму, латал прохудившуюся крышу, подмазывал трещины в печи или чистил колодец. Правда, всякая работа делалась днем, а сегодняшний поход по улице Красина пришелся на ночь. Поэтому, управляя тележкой, он старался не отставать. Пустая тележка катилась легко и живо, смазанные лампадным маслом оси не скрипели, а только приглушенно шипели.

До дома добрались, не повстречав ни одного человека.

— Проезжай, — тихо сказал отец Илларион, распахнув калитку. — Вдоль дома и налево, к сараю…

Вокруг было темно. Даже свет висевшей в небе луны не пробивался сквозь кроны яблонь, послушнику приходилось двигаться наугад. Спустя минуту засветилось тусклым светом оконце под низенькой крышей. Во тьме стали различимы стволы деревьев с распростертыми вдоль земли ветвями, показалась тропинка.

Уткнувшись носом тележки в сарай, Аким развернул ее и робко постучал в деревянную дверь.

Та приоткрылась.

— Ты кто? — спросили шепотом.

— Я — Аким… За вами… Надо грузить раненого… в тележку…

— Сейчас, — внутри строения послышалась возня.

Вскоре дверь полностью отворилась, из сарая вышел человек, протянул руку:

— Яков.

— Аким, — ответил рукопожатием послушник.

— Ну, показывай, что у тебя за транспорт? — Чернов в темноте пощупал тележку, пытаясь понять ее размеры. — Ясно. Набьем соломой, сверху накроем телогрейкой, получится удобная лежанка…

Покуда они с Акимом готовили тележку, из темноты появился отец Илларион с керосиновой лампой.

— Как самочувствие Вани? — первым делом спросил он.

— Хуже, — признался цыган. — Поначалу спал, а потом его в жар бросило. Мечется, стонет. Я уж пою его водой, пою, а толку нет.

— Стало быть, правильно мы делаем, что уходим отсюда. Все, сыны мои, переносите его в тележку — и в путь.

Яков с Акимом нырнули в сарай и вскоре вынесли на руках раненого. Рядом с ним пристроили винтовку, брезентовый ремень с пилоткой и флягу.

— Ваня, ты меня слышишь? — Старик наклонился к Сермягину.

Тот, будто сквозь сон, что-то промычал.

— Ладно-ладно, не трать силы. Сейчас мы тебя устроим по-царски и поедем. Нам бы только по городским улочкам проскочить, а дальше, как в одной песне, сама пойдет… Тут недалече мерзавец один проживает, Гришкой кличат. Так вот, он к немцам на службу подался. Сам подался, в первый же день. Ходит с ружьем по городу и новый порядок утверждает. А заодно крадет имущество, оставленное без присмотра. Ну ладно, ребятушки, вяжите веревку и выезжайте. Жду вас у калитки…

* * *

Как и предполагалось, сложнее всего было выбраться из наводненного немецкими войсками Смоленска.

Уложив на тележку плохо соображавшего Сермягина, священник, послушник и цыган покинули покосившийся домишко и направились по улице Красина на север, к храму. Так и шли, сбившись в кучку, пока разбирали дорогу.

— У храма удобнее пересечь Днепр, — пояснил священник. — По левую руку от него старая пешеходная переправа, немцы ее не охраняют, сам проверял. А к востоку от города переправ нет. Там только вплавь. Нам же вплавь с Иваном никак нельзя.

Пышущий силой цыган толкал тележку сзади. Аким тянул ее спереди за привязанную веревку. Священник указывал путь. Перед каждым перекрестком он останавливался и долго глядел в обе стороны, чтобы, не дай бог, не нарваться на немцев или Гришку Грошева. Только после этого тележка быстро преодолевала опасное место.

С такой же осторожностью они перебрались на другой берег Днепра. Когда съехали с проклятых деревянных досок, по которым железные колеса тележки грохотали подобно паровозным, все разом облегченно выдохнули.

Пару верст шли берегом, покуда слева не увидели высокую насыпь.

— Железная дорога! — радостно зашептал старик. — Теперь нам вдоль нее до плавного изгиба. Далее перемахнем через пути и прямиком до гречишинских лесов…

До лесов добрались к рассвету. Если бы припозднились — не миновать беды. Как выяснилось, по проселку от Суходола до железнодорожного переезда бесперебойно сновали немецкие грузовики в сопровождении мотоциклистов. Разве скроешься от них днем да еще на открытой местности?

К полудню зашли поглубже в лес, выбрали укромное место и расположились на привал. Отец Илларион похлопотал над раной Сермягина, после чего устроил скромную трапезу и наказал всем отдыхать.

С одной стороны леса изредка доносились пронзительные паровозные гудки, с другой — тарахтели моторы. Однако за ночь все намаялись так, что вскорости заснули…

* * *