Самый Странный Бар Во Вселенной

Виллисон достал обычную монету в полдоллара и сравнил вес, сначала положив монеты на одну ладонь, потом на другую. – Да, эта штука золотая, или, по крайней мере, она тяжелее обычной, – признал он. – Но в чем же тут дело, мистер. А?

Загорелый мужчина улыбнулся – так лукаво могут улыбаться лишь сильно выпившие люди.

– Э нет! – сказал он. – Вам эдак меня не подловить. Сначала вы узнаете, кто мои родные, откуда я, а потом раз! – и все пропало. Нет, сэр.

Бреннер произнес:

– Мистер Коэн, наполните еще раз стакан джентльмена за мой счет. Сэр, мы не собирались ничего у вас выведывать, и даже если бы и собирались – не думаю, что нечто подобное допустимо в баре Гавагана. Для нас вы останетесь неведомым мистером Угу или мистером Эге, если пожелаете. Но сэр, вы заявили, что средневековая легенда о философском камне – нечто большее, чем сказка, а в доказательство предъявили нам современную монету в полдоллара, которая, кажется, сделана из золота. Мы хотели бы восстановить связь, сэр… Мне нужно еще виски с содовой.

Загорелый мужчина поперхнулся, но справился с кашлем, глотнув еще рома с колой. Он посмотрел на чучело совы и, казалось, задумался, наморщив лоб. Наконец посетитель заговорил:

*** 

Полагаю, вы меня поймали, мистер (сказал он). Возможно, мне не следует разевать свой большой жирный рот так широко, но я вам расскажу. Я вам все расскажу – кроме того, что позволит вам отыскать дорогу. Вот послушайте…

(Он прикрыл один глаз, а затем открыл его снова.) Я сам из Фла… Флады. Я там живу; маленькое местечко к северу от Сан-Августина, где именно – неважно. Я был там рано утром несколько недель назад; я решил поплавать в одиночестве, но тут прибой усилился, и мне пришлось выбираться на берег. Кроме того, Марибелль (это моя жена) ждала меня к завтраку. Мы часто завтракаем на открытом воздухе.

Когда я вышел на мелководье, то моя нога коснулась чего-то острого. Пляж там хороший – большей частью мелкие раковины, – ходить по нему очень легко, но время от времени можно напороться на острый камень или заостренный обломок; я решил, что наступил на какой-то осколок большой раковины. Вот я и нагнулся посмотреть, что там такое.

Ну, сэр, ничего подобного на этом пляже я раньше не видывал. Что-то вроде хрустальной подвески, такие были на старинных люстрах; размером совсем небольшая, и такого розоватого цвета, по краям вся истертая. Я решил, что Марибелль может это понравиться; поэтому я и захватил находку с собой. Пройдя по пляжу еще немного, я повстречал своего приятеля Боба – он приехал на автомобиле, тоже собирался искупаться, но машина некстати заглохла.

Он попросил меня помочь и подтолкнуть автомобиль; я согласился. Но тут я попытался убрать этот старый кусок хрусталя в маленький карман, который у меня есть на купальном костюме; там я держу ключи от автомобиля и мелочь, чтобы можно было заплатить за проход на пляж. В той части пляжа появился полицейский, который ничего не делает – только бродит туда-сюда и собирает плату с отдыхающих в городскую казну. В общем, кристалл не поместился у меня в карман вместе с автомобильными ключами и деньгами, так что я решил от него отделаться и швырнул стекляшку подальше. Мистер, это была самая большая глупость, которую я совершил в своей жизни.

Мы пришли в то утро слишком рано, полицейского еще не было, денег с меня никто не взял – иначе все вышло бы совсем не так. Мы с Марибелль позавтракали, собрали вещи и пошли домой, и я выбросил из головы все, что случилось на пляже, и позабыл о кристалле дня на три или четыре. Потом однажды я вернулся домой с работы – и меня дожидалась Марибелль, она была так взволнована, как будто собирались приехать ее родственники.

«Где ты это взял?» – спросила она и показала мне вот эту монету.

Я сказал, что ничего не знаю и даже не могу понять, что это такое. А она ответила, что я должен знать – потому что это выпало из кармана моих плавок, когда она собиралась вставить новую резинку. Тогда я вспомнил, что однажды утром купался до завтрака и не заплатил за пляж. Я сказал, что это, наверное, та самая мелочь; плавки все это время пролежали в шкафу, но все равно я не понимал…

До того как выйти за меня замуж, Марибелль работала в школе учительницей, и она соображает быстрее, чем мул, оказавшийся возле грядки с горохом. Она мигом начала расспрашивать меня обо всем, что случилось в то утро, и когда я рассказал ей о кристалле, она ответила, что все происшествие как-то связано с ним; он, наверное, весь пропитался какими-то лучами на манер атомной бомбы. Так что мы отнесли эти пятьдесят центов в аптеку, они все проверили и сказали: нет, ничего подобного, всего лишь доброе старое золото – и только.