Самый обычный день

– Делай, что сказано, – грубо шикнул Валерио. Он судорожно соображал, вспоминая криминальные программы, которые он не любил и во время которых, как правило, засыпал, предпочитая спортивные передачи. Но память не подвела и на этот раз. Отпечатки пальцев и анализы ДНК не дадут ничего, так как это одна семья, и даже если найдут мои, тоже ничего удивительного, я же дядя, не один раз я приходил к ним в дом, играл с Андреа и ездил на одной машине. Дом практически пустой, он это знал, не зря для встреч они выбирали это время, когда дети были в школе, родители работали, а немногочисленные пожилые люди ходили по магазинам. Конечно, эта женщина с ребенком, о которой сказала Патриция… но будем надеяться на лучшее… Одежду на Андреа поменяем, так, чтобы уже никаких догадок. Может, и пронесет… Его удивляла реакция Патриции, до которой, казалось, не доходила суть происходящего. Или опять притворяется? – лихорадочно рассудил он, наблюдая, как Патриция заворачивает за угол здания.

Оставшись один, он прижался к стене, да так сильно, как будто хотел проломить ее и оказаться с другой стороны. Ладони покрылись испариной, только не от вожделения, как это случилось совсем недавно, а от непроходящего страха. Зубы выстукивали затравленно: «Только бы никто не увидел, только бы никто не увидел!»

Прошло уже много времени, но Патриция не появлялась, в голову полезли жуткие пугающие мысли. «А если она полицию сюда приведет, скажет, что я ее ребенка убил?! А что, с нее станется!» Он вцепился в прохладные кирпичи. «Или бросить все! Уйти, убежать подальше отсюда!»

– Давай! – раздался голос Патриции из гаража.

«Кажется, она даже пришла в себя», – подумал Валерио. Он быстро посмотрел по сторонам и наверх. На третьем этаже хлопнула оконная рама, Валерио вжался в стену, застыл на минуту. «Тянуть нельзя», – поторопил он себя.

Он обхватил невесомое тело мальчика, поднял к продолговатому гаражному окну. «Бери!» – передал его в руки Патриции. Темную кровь, уже и так впитавшуюся в землю, забросал прошлогодней листвой и, не выдержав, побежал, остановился перед углом дома, посмотрел на свитер и джинсы. На синей вязке виднелось несколько бурых пятен. Снял свитер, оставшись в одной майке, набросил его на плечи, завязал рукава на груди – вот так незаметно ничего – и неторопливо вошел в подъезд. Спустившись в гараж, он обнаружил Патрицию с телом Андреа в машине на заднем сиденье.

– Все взяла, что я тебе сказал?

– Да.

– Переодевай ребенка в чистое! Быстро!

Он помнил по криминальным передачам, как по комочкам земли и грязи, оставшимся на одежде, определяют место, где находилось тело и где произошло убийство. Хорошо, что не все программы проспал, лихорадочно отметил он про себя, что-то осталось в голове.

Он не смотрел на происходящее и, тормознув у входа, прислушивался, не спускается ли кто по лестнице. Зубы продолжали отстукивать: «Только бы никто не увидел, только бы никто не увидел!»

Патриция приоткрыла дверь. «Все!» – ее голос гулко разнесся под гаражным сводом.

Валерио вздрогнул.

– Одежду в рюкзак складывай! – Он подошел к машине. – Это что у тебя в багажнике? – рыкнул Валерио, увидев, что внутри нет места.

– Это я тумбочку обещала Маноле завезти. Мы же новую спальню купили, а эту раздаем потихоньку, – безразлично проговорила Патриция.

– Вот черт! – Он сорвал тряпку, прикрывавшую тумбу. – Как будто нарочно! Именно сегодня понадобилось развозить мебель! – прохрипел Валерио, отыскивая и быстро надевая перчатки, которые, как он знал, Патриция держала в машине. «Чем меньше моих следов, тем лучше, даже если учесть, что я, как родственник, много раз ездил в этом автомобиле».

Они уложили маленькое тело на заднее сиденье, голову, откуда еще вяло сочилась кровь, замотали куском материи, взятой из багажника, труп накрыли тряпкой, сорванной с тумбочки, вниз бросили школьный рюкзак.

– На место водителя садись! Нам показываться вместе нельзя, в городе камер понатыкали, я сзади спрячусь.

Патриция завела мотор. Нажала кнопку на брелоке, гаражная дверь медленно поехала вверх.

– Ты что сегодня делать собиралась? – прошептал Валерио, скрючившись на полу и стараясь не дотрагиваться до мертвого Андреа.

– На кулинарные курсы должна поехать к двенадцати в Кастель дель Франко.

Валерио посмотрел на часы.

– Как раз успеваешь! Ты должна зарубить себе на носу, что это самый обычный день! И должна делать все, что проделываешь всегда! Что у нас по дороге подходящее есть? – ему не хотелось уточнять, что он имеет в виду, но Патриция поняла его тут же.

– Канал засохший, между фонтаном и старой мельницей проходит.

– Точно! – согласился он сразу же. – Машину веди спокойно! – проговорил он тихо, почувствовав, как взвизгнули тормоза при развороте.

– Посмотри, там сзади куртка джинсовая должна быть, – сказала Патриция, петляя по маленьким улочкам, – а то я испачкалась, куртку надену, пятна прикрыть.

Валерио поражался полному безразличию Патриции к смерти сына. «Или это самообладание такое, или желание спастись любой ценой, учитывая, что ребенку уже не поможешь? А ведь только что была как сомнамбула!»