Самый маленький офицер

– Обязательно явлюсь, как только с этим отчётом покончу, – пообещал Морженов, поправляя ремень фотоаппарата. – Ну или ещё после следующего. Или… Короче, до встречи – а там уж разберёмся, когда она случится.

– Ну да, с тобой иначе никак… Слушай, – Заболотин проводил взглядом мелькнувшую неподалёку белобрысую макушку, вздохнул – и решился: – Там, в тылу… Можешь подыскать одёжку для моего Индейца? И ботинки. Тридцать пятые. Одежду подшить, конечно, не такая проблема, а вот ботинки…

– Хочешь оставить его? – понял Военкор.

Заболотин усмехнулся:

– Это Индеец. Я его в тыл – а он удерёт всё равно. Пропадёт ведь…

– А тут что, курорт?

Вдалеке глухо ухнул взрыв. Уже отчётливо был слышен шум подлетающего вертолёта.

– Так найдёшь? – вместо ответа переспросил Заболотин. Объяснять своё решение он не хотел даже Военкору.

– Постараюсь, – пообещал репортёр. – Правда, всё равно, небось, вывалится. Он у тебя мелкий, как микроб, за автоматом может спрятаться.

– Это точно, – вздохнул капитан, невольно улыбаясь.

– Ладно, раздобуду что-нибудь из скаутского. Правда, когда я ещё к вам выберусь… Так что потеплее подберу, если будет выбор.

– Ну, когда выберешься – тогда и пригодится. А до того момента что-нибудь подыщем.

– Лады – раздобуду, привезу, вручу. А ты о нём, ну… докладывал уже?.. Имя-фамилия-то есть – или так и доложишь «Индеец»? – Морженов смотрел на Заболотина с неуловимой хитринкой.

Капитан вспомнил мельком свою фразу, что Военкора «контрразведка лучше родной мамы знает», но выбросил её из головы.

– Да не помнит он. Или говорить не хочет. Всё Сивка да Сивка…

– Русскую фамилию дай, – посоветовал Военкор. – Проще будет потом документы оформлять.

– Какие документы?

– На усыновление, какие же ещё! С отцовством, Георгий! – Морженов рассмеялся, хлопнул ошалевшего от подобного заявления Заболотина и быстрым шагом направился к посадочной площадке.

– Ну у тебя и шутки, – пробормотал офицер ему вслед, не желая прислушиваться к настигшему его ощущению, что именно так однажды всё и будет. Потом вздохнул, поправил кепку и отправился следом.

Тут же откуда-то из-под земли явился Сивка. Вот точно из-под земли – на щеках и то глина!

– Как там остальные роты? – на ходу поинтересовался Заболотин у мальчишки.

– Говорят, нормально, – буркнул Сивка, будто делал этим великое одолжение, и вдруг резко, на грани слёз, спросил: – Почему ты мне не доверяешь?!

– Почему не доверяю? – капитан остановился у площадки, куда должен был сесть вертолёт. Шум нарастал, становясь всё ближе. Вертолёт плыл в сыром воздухе.

– Потому! Ничего нормального не даёшь, только бегать с дурацкими поручениями. А я бить их хочу, – лицо Сивки стало злым, – вырей этих!

Шум стал таким, что последние слова Заболотин больше прочитал по губам, чем услышал. Поскольку продолжать разговор дальше стало затруднительно, капитану ничего не оставалось делать, как думать над злыми словами мальчишки. Бить их хочет. Думает, ему не доверяют, поэтому не дают. Да нет, доверяет Заболотин ему, чумазому, вполне, только под пули не хочет подставлять лишний раз.

Но всё же… Ведь не отступится пацан, не удержать его в хаосе боя. Кто же в бою не участвует.

Почти оглохнув, наблюдал Заболотин за посадкой вертолёта. В голове вертелась мысль – очень настырная, как от неё ни отмахивайся, на ум лезло всего одно слово.

Но… это разведрота – безопасное место?!

С другой стороны, маленький, шустрый и крайне удачливый пацан… Искушение превратилось в неприятную щекотку, поселившуюся в голове и то и дело теребящую разум: а может, правда в разведку? Уж там за ним точно в десять глаз приглядят. И он может пригодиться…

Один за другим одиннадцать бойцов спрыгнули на землю, и Заболотин недовольно отметил, что им нет и двадцати двух. Конечно, в УБОН новобранцев не брали, но у этих по лицам видно – зелень!

Следом, поддерживая под руку двенадцатого бойца, появилась статная девушка в забольской форме и с санитарной сумкой. В победно ухмыляющемся бойце Заболотин с какой-то сумасшедшей радостью признал Краюху. Вернулся, родимый! Живой! Господи, до чего хорошо, что жив-здоров… и до чего плохо – обычному человеку, что опять его притащило на фронт…

Или до чего хорошо – отличному снайперу?

Контраст двух мыслей – человеческой и военной – ненадолго выбил Заболотина из колеи, но капитан одёрнул себя и, наклонившись к Сивке, крикнул ему на ухо:

– Краюху найди!

– А?

– Скажи, брат вернулся!

Сивка демонстративно поковырял пальцем в ухе и буркнул себе что-то под нос.

– Чего? – переспросил Заболотин, нахмурившись.

– Не пойду! – соизволил внятно ответить Сивка. – Надоело.

– Это приказ, Индеец! – капитану надоело надрывать глотку, перекрикивая шум вертолётного винта.

Сивкин ответ он не расслышал, но по выражению лица угадал, что его послали к навке. Помолчал некоторое время, но и пацан не сдвинулся с места.

– Не слушаешься, – со вздохом вывел Заболотин, цепко ухватив мальчишку за плечо. Ссориться с ним сейчас, конечно, не хотелось, но оставлять всё как есть было нельзя. – А чего же тогда доверия требуешь?! Не хочешь помочь – в тыл отправлю!