Самый крупный экспонат

Леонид Моргун САМЫЙ КРУПНЫЙ ЭКСПОНАТ

В детстве по вечерам Дениска любил сидеть на коленях у деда и слушать его рассказы о Земле.

Почему-то дед избегал рассказывать о своих приключениях в Космосе.

Хотя порассказать он мог бы немало.

В молодости он работал на исследовательских судах.

Дениска знал назубок все книжки в пестрых обложках о походах деда на славном «Громоносце», и о его друге Кире Вейсхольте, и о другом его друге Аке Борзом.

И о предательстве капитана Стормбрейнджера, и о посадке на Жадную планету, и о стычке со стимволами, и о приключениях в Иллюзиане, и о многом, многом другом.

Однако стоило попросить деда рассказать о своих путешествиях, как он немедленно хмурился, ворчал, замыкался в себе, да так, что потом из него весь вечер слова не вытянешь.

Но старое, иссеченное шрамами и морщинами лицо его разглаживалось и словно озарялось каким-то внутренним светом, когда он начинал рассказывать о красавице-Земле, о прошлом ее и настоящем. О злобных королях и благородных рыцарях, о кровопролитных войнах, о приключениях трех мушкетеров и отважном Спартаке, о пирамидах и заколдованных замках, о многомиллионных городах и о джунглях, где водились змеи, крокодилы и обезьяны, о заснеженных вершинах гор, о тенистой прохладе лесов и о таинственном, грозном и ласковом Океане.

Иногда Дениска спрашивал:

— Деда, а какое оно, море? Это много-много соленой воды, да?

И тогда дед рассказывал об огромных, величиной с добрую метеоракету, но добродушных китах, об их меньших братьях, коварных кашалотах, о Великом Кракене и о людях, которые на крохотных парусных суденышках покоряли моря, об их враге — Летучем Голландце, и об их друзьях-дельфинах.

И долго потом после этих разговоров смотрел мальчик в иллюминатор, где в бездонной космической черноте повис крохотный Красный Карлик — их маленькое неласковое солнце, искал в телескоп далекую родину предков.

Минуло время, и Дениска превратился в лихого штурмана Дена.

Теперь уже он гонял корабли по всей Галактике, водил и грузовые «трампы», и пассажирские «кабы», и исследовательские «лэбы».

Уходил за сотни светолет и возвращался домой после многомесячных странствий, осунувшийся и побледневший или загоревший под чужим солнцем. Порой по полгода валялся он по больницам после облучения, неделями в барокамерах привыкал к нормальному давлению и не расставался с гравикомпенсатором, отвыкая от перегрузок. А отдохнув с неделю дома, вновь забрасывал на плечо потрепанный ранец — и снова в рейс.

Однажды по возвращении из полета не застал он дома никого.

Умер дед, за ним схоронили мать, погибшую при аварии в порту.

Вышла замуж и улетела куда-то за Сектор сестренка. Один остался штурман Ден. Не было у него ни семьи, ни жены, ни детей.

Не успел он ими вовремя обзавестись. Как-то не до того было.

А после этого рейса на него и подавно никто бы не позарился.

Потому что после катастрофы в поясе Антропа собирали нашего Дена по кусочкам.

Ему была назначена хорошая пенсия и все льготы, предусмотренные для ветеранов. В Управлении ему предложили хорошие и непыльные должности диспетчера, смотрителя станции, лоцмана. Но Ден отказался.

Он устал от Космоса.

Ему было тридцать пять лет, но все его называли Старым Деном.

Он и в самом деле был стар. Своими сединами и неуверенной космолетской походкой он походил на покойного деда, а опытом и рассудительностью превосходил многих старых шкиперов. Он замкнулся в себе, никого не принимал и ни к кому не ходил. Целыми днями лежал в своем доме и все думал, думал неизвестно о чем. И вот как-то раз, разложив по полочкам все свои мысли, он принял решение, собрался и отправился в Управление.

Председатель принял его радушно. Они потолковали о том, о сем. А потом Ден с места и в карьер потребовал себе путевку на Землю. Председатель сразу сник. Он попытался было подсунуть штурману другие курорты, но Ден твердо стоял на своем. Тогда председатель сознался, что с путевками дело обстоит туго и что очередь на них занимают уже на следующее столетие.

Тогда Ден собрал свои пожитки и сел на астролайнер «Каллипсо», совершающий регулярные рейсы между Саннио и Старлайтом. В метрополии он явился в Центральный комитет союза космонавтов. Там ему повезло. Заместителем председателя оказался его однокашник Иври Смит. Спустя неделю Ден уже поднимался по трапу суперлайнера «Терра нова», и в кармане его куртки лежала путевка, курортная карта, талоны на питание и обратный билет на Саннио.

Полет длился долгие две недели. Однако пассажирам не давали скучать. К их услугам были гимнастический зал с плавательным бассейном, кино- и роботеатры, бары, дансинги и аттракционы.

Каждые два-три дня объявлялись какие-нибудь викторины, лотереи и столь же шумные празднества.

Однако к концу первой недели Ден почувствовал, что сыт по горло всем этим карнавалом. Фальшью веяло от развеселых утренников и вечеринок. Ложной и показной казалась ему заботливость штата развлекателей.

И с еще большей жадностью поглощал он книгофильмы о Земле.