Самый красивый хулиган

– Я думаю, что этого делать не стоит, – после недолгого молчания сказал Дмитрий Валерьевич.

– В смысле?!

– Мы не можем предъявить Юре, что он больной, да и не в Америках мы, чтобы за преследование наказывать. Максимум, можем предъявить ему причинение вреда здоровью и преступление против собственности. В первом случае, нам нужно заявление от Ярослава, а во втором… отец на него писать не станет, так что остается уговорить сотрудников, но что-то подсказывает мне, что из уважения к Тохе они на это не пойдут.

– То есть этому… этому говноеду все просто сойдет с рук?! – подскочил Эрик.

– Эрик, в нашем городе, чтобы наказать кого-то, не надо писать заявление, – по движению усов Эрик догадался, что Дмитрий Валерьевич улыбнулся. – Юра сам опустил себя так, что уже не отмоется… платить кому-то, вместо того чтобы разобраться лицом к лицу… Надо дать ход информации, а дальше просто смотреть, как карма делает свое дело. Ну, и я с Тохой поговорю.

– С кем?

– С Антоном Петровичем. Кстати, с кем, ты сказал, Ярик сейчас поехал к Юре?

– С мужиками с работы. Кажется, Настя говорила про Васю и Вову…

– В таком случае Юра уже получает звездюлей.

В этом Дмитрий Валерьевич был абсолютно уверен. Если он что и знал о жизни, так это то, что Земля круглая и за любым преступлением следует наказание. А если уж Тоха не вставит Юре, то всегда можно пойти на крайние меры и пришить что-то посерьезнее, чем побои средней тяжести. Уж он об этом позаботится, если до этого дойдет.

– Как сказал Будда: карма мутится, Сансара крутится.

* * *

Ярик не успел зайти в квартиру и разуться, как в коридор выбежала Настя. К его удивлению, она не обратила внимания на огромный букет роз в его руках, а придирчиво осмотрела его самого на предмет новых ссадин и синяков. Ярослав чувствовал, как она набрала в легкие воздух, чтобы начать ругаться на тему очередных разборок с Кабановым, но, не найдя никаких подтверждений драки, только шумно выдохнула.

И наконец обратила внимание на букет, который, краснея как рак, протягивал Ярик.

– М-м, – не очень красноречиво промямлила она, взяв цветы. – А… ну… ну как оно? С чего вдруг цветы?

Ярик не сдержал смешок, думая, что еще неизвестно, кто из них победит в гонке заторможенных реакций.

– Я подумал, что любимым женщинам надо дарить цветы, – дерзко процитировал он слова Вовы. – Тебе же нравятся розы? – неуверенно уточнил он, вмиг разрушая образ мачо, который даже не успел собраться.

– А я любимая? – Настя, как типичная девушка, услышала главное для себя слово.

– Ну точно в первой десятке, – ехидно ответил Ярик, едва уворачиваясь от букета, которым его хотели легонько шлепнуть. – Где-то между Чипсом и пирожками Васиной жены. Ай, я же ранен, – наигранно возмутился он, получив цветами по здоровой руке. – Ладно-ладно, самая любимая! Ну, точно в топе любимых.

– За цветы спасибо, а за топ любимых еще устрою, когда выздоровеешь, – хихикнула Настя, любуясь цветами и смешной физиономией своего парня. – Я тебя люблю, – вдруг сказала она, улыбаясь. – Поедешь со мной в Москву?

Ярик застыл. Вообще-то он все представлял по-другому. И как дарит цветы, и этот разговор. Но в реальности вышло все намного лучше. И проще. В одном вопросе уместился весь спектр эмоций, признаний, чувств и надежд. Это была одна из причин, почему он любил Настю: она говорила не как другие и поступала не как другие – она была из другого мира.

Из того мира, в который Ярослав собирался зайти, закрыв за собой дверь без права на выход.

– Поеду, – сказал он серьезно, а затем наклонился и поцеловал ее.

Спустя полтора месяца

Ярик торопливо шагал в сторону дома. Почему-то казалось, если остановится, то может передумать, а передумать было нельзя. Зря, что ли, пер через весь город горшок с орхидеей, пряча его от снега под курткой? Руки одубели от холода, от волнения хотелось курить, но Ярик решил, что сначала сделает, что должен, а потом выдохнет. Надо было сделать это еще давно, а не тянуть до тридцать первого декабря, но, как говорится, лучше поздно, чем никогда.

Приготовившись к мучительной казни с унижениями и высасыванием мозгов, он, не оставляя себе шанса сбежать, впервые в жизни позвонил в дверь Зинки. Соседка долго не открывала и, когда Ярослав уже решил отправить ей орхидею бандеролью, все же приоткрыла дверь.

– Чего тебе?

Зинаида Степановна, подозрительно щурясь, уставилась на Ярика, втайне обижаясь на паршивца, что после больницы так и не зашел к ней сказать, что жив-здоров. А она вообще-то волновалась. Даже ходила к терапевту бестолковому жаловаться на давление, а этот неблагодарный Ярослав ей только спасибо буркнул и даже ничего не рассказал. Пришлось Димку обо всем расспрашивать.

Вот и помогай людям! Кругом сплошные неблагодарные, невоспитанные лоботрясы и бестолочи. Соседка от вихря мыслей о вселенской несправедливости уже готова была оборать его, что пришел под Новый Год и отвлекает от «Иронии судьбы» по «Первому», но тут Ярик сконфуженно протянул ей горшок с очень красивой белой орхидеей. От неожиданности Зинаида вытаращила глаза и убрала цепочку с внутреннего замка, открывая дверь шире.