Самый достойный отец

Она только на мгновение позволила себе подумать о Форестере. Она представила его лицо, его красивые глаза, губы, сильные руки, и как она себя чувствовала, когда он погрузился в нее. Эль заставила себя остановиться. С ней все в порядке. Она сможет пройти через это.

Глава 31 Форестер

 У ФОРЕСТЕРА БОЛЕЛО ВСЕ. Тюремный матрас был толщиной не более двух или трех дюймов. Он задрал рубашку и осмотрел свои ребра. На них выступили фиолетовые синяки. Он попытался сесть и поморщился.

Форестер позвал.

— Охрана? Шериф?

Дверь, ведущая в полицейский участок, открылась, и появился шериф. Он выглядел так, словно хорошо выспался в собственной постели, принял душ и побрился. В руках у него была кружка свежего кофе.

— Что такое, Сноу?

Форестер посмотрел на мужчину. Его форма казалась совсем новой, видимо, он серьезно относился к своей работе. Форестер мог бы уважать его, даже если ему ненавистен тот факт, что он заперт тут без уважительных причин.

— Парни, что вы собираетесь делать со мной?

Шериф пожал плечами.

— Этого не должно было быть из-за того, что у меня возникли разногласия с вашим сыном и его приятелями. Вы знаете, что это они начали.

Шериф посмотрел Форестеру в глаза, а потом кивнул.

— Я знаю, какой ребенок мой сын, — сказал шериф.

— Уверен, он повзрослеет, — сказал Форестер.

— Надеюсь, это окажется так, ради него же самого.

— Вы не можешь запереть меня здесь, чтобы защитить себя. Вы, по крайней мере, должны предъявить мне хоть какое-то обвинение. Позвольте мне встретиться с адвокатом, сделать телефонный звонок.

Шериф оглянулся и посмотрел на свой стол, где стоял телефон.

— И кому ты позвонишь? — спросил он.

— Моей девушке Эль.

Шериф кивнул.

— Я так и думал, что ты это скажешь.

— Я должен позвонить ей. Она проходит через ад, думая, что я уехал из города без нее.

— Я знаю, сынок, — сказал шериф, и Форестер услышал сочувствие в его голосе.

— Так вы позволите мне позвонить ей?

Шериф сел на скамейку напротив Форестера.

— Знаешь, — начал он, — ты считаешь, что не очень похож на своего старика.

— Я приму это как комплимент, — сказал Форестер.

— Хорошо. Это то, что я и хотел сказать. Ты мне больше напоминаешь свою мать.

Форестер смотрел на него.

— Что произошло между вами и ей?

Шериф вздохнул и указал на обручальное кольцо на пальце.

— Я давно женат, сынок. Это давняя история.

— Но что это была за история? И что произошло?

— Как ты думаешь? Мы были влюблены. Мы оба. Не только я.

— Каким же образом она оказалось с отцом, а не с вами?

— Хороший вопрос, — сказал шериф, в его голосе явно слышалось сожаление. — Полагаю, что позволил ему взять верх надо мной. Я знал, что твоя мать хотела быть со мной. Я знал, что мог бы дать ей хорошую жизнь. Мы были счастливы, она и я.

— Но мой отец.

— Твой отец положил конец всему этому. Я так никогда и не узнал, что именно он сделал, но он шантажировал твою мать и ее родителей. Он фактически заставил их выдать ее за него замуж. Она не хотела делать это, и не зря. Все знали, что твой отец собирался провести ее через ад.

— И они позволили этому случиться?

— Да.

— Они должны были остановить его. Вы должны были остановить его.

— Не думай, что я не вспоминаю об этом каждый день, сынок.

— В мире существуют люди, которые пытаются взять женщин против их воли, — сказал Форестер.

— Как люди, которые взяли Эль, когда она была ребенком?

Форестер поднял голову.

— Откуда вы знаете об этом?

— Ее друг, Грис, рассказал нам всю историю.

— И что он еще сказал?

— Он сказал, что ты работаешь на них. Он сообщил, что ты последний живой член банды Лос Лобос.

— Твою мать, — произнес Форестер. — И вы поверили ему?

— Почему бы и нет?

— Лос Лобос канули в историю. Это всем известно. Они все мертвы.

— Грис сказал, что ты ускользнул.

— Я не замешан в этом дерьме. Я знаю, что все члены банды Лос Лобос мертвы. Грис врет.

— Ну, Грис может быть довольно убедительным, — заметил шериф.

— Уверен, что может. Вы знаете, что он тот, кто собирается взять Эль против ее воли, не так ли?

— А что, если знаю? Что я могу поделать с этим?

— Вы могли бы выпустить меня из этой клетки. Я остановлю его. Клянусь Богом, вы сделаете правильную вещь. Я люблю Эль, и она любит меня. Грис собирается взять ее против ее воли, как мой отец взял мою мать. Я знаю это.

— Сынок, даже если бы я поверил, я не мог бы позволить тебе выйти отсюда. Грис подвесил бы меня, как свинью.

— Не совершайте ту же ошибку с Эль, которую вы совершили с моей матерью, — сказал Форестер. — Постойте за женщину хоть раз в жизни.

— Я боюсь, — беспомощно ответил шериф.

— Вы шериф этого города. Вы не можете позволить Грису указывать, что вам делать. Или можете?

Как будто ответом на вопрос послужил тот факт, что несколько мужчин вошли в полицейский участок и прошли по короткому коридору к камере Форестера. Это был Грис с сыном шерифа и его друзья.

— Что у нас здесь, шериф?

— Ничего, Грис. Я просто разговариваю с заключенным.

— Я думал, что сказал тебе держаться подальше от него.

— Да, сэр, — сказал шериф неуверенно.