Самые страшные войска

Александр Скутин Самые страшные войска

Американский инструктор в учебном центре морской пехоты объясняет новобранцам: — Есть у русских такой воздушный десант. Один их воздушный десантник с вами тремя справится. Но это не все. Есть у русских морской десант. Эти и вовсе отморозки. Один их морской десантник вас пятерых уделает, как младенцев. Но и это еще не самое опасное. Есть у них страшные войска. Стройбатом называются. Такие звери, что им даже оружие выдавать боятся.

Медкомиссия

Это было со мной на самом деле осенью 1979 года в Ленинском райвоенкомате Крымской области. Ручаюсь честью, господа.

Итак, я обхожу кабинеты врачей.

Лор(ухо, горло, нос)

— Ты меня слышишь? — спросил врач.

— Да, — отвечаю.

Он поставил отметку в карточку: «Здоров».

— Следующий!

Хирург

Заходили по трое. Со мной зашли: щуплый очкарик с тоненьким голоском и бритоголовый громила в наколках и со стальными зубами. Все только в трусах. Дальше — четко и по команде.

— Встать лицом к стене! Встали.

— Трусы до колен спустить. Спустили.

— Нагнуться! Сделали.

— Раздвиньте ягодицы! Медсестра произнесла это с мягким украинским акцентом: «Яг'адицы».

— Чего раздвинуть? — не понял очкарик.

— Раздвиньте яг'адицы!

— Чего раздвинуть? Какие яйца? — не врубался очкарик.

— Очко раздвинь! Понял, падла? — хрипло прорычал приблатненный.

Невропатолог

Оттуда все вылетали красные, ошарашенные, с возгласами: «Ну змея! Ну стерва!» И, делая страшные глаза, рассказывали, что врач — ну просто зверь! Ладно, посмотрим, что за зверь, усмехнулся я про себя. Я тоже не мякиш, что мне сделает какая-то старая перечница. Наконец моя очередь.

Влетаю в кабинет весь на взводе. Сидит там седенькая старушка в очках, божий одуванчик, и что-то вяжет. На меня — ноль внимания. Ну, думаю, давай начинай. Сейчас увидим, какая ты крутая. А она и ухом не ведет, знай себе вяжет шарфик. Ждал я, ждал, когда она заметит мое присутствие, да и не дождался. «Похоже, кина не будет», — подумал я. И выдохнул.

Вот этого выдоха она и ждала.

— Вы под себя ночью мочитесь? Спокойно так спросила. Я улыбнулся.

— Что за ерунда? Нет, конечно.

— А что вы так странно улыбаетесь? — Она впилась в меня пристальным взглядом. — Я вас серьезно спрашиваю: мочитесь вы под себя или нет?

— Ну, нет.

— Не нукайте — вы не в конюшне! — Она повысила голос. — Я еще раз вас спрашиваю: мочитесь вы под себя или нет?

— Хорошо, я не мочусь.

— Что значит: хорошо? Вы что, одолжение мне делаете? Вы можете ответить членораздельно — мочитесь вы под себя или нет?

— Да не мочусь я, господи!

— Вот только не надо орать! Не умеете себя в руках держать? Так я вам валерьянки налью!

Я собрался и, стараясь быть спокойным, сказал:

— Простите, пожалуйста. Я не мочусь под себя.

— Вот видите, простой вопрос, а вы так волнуетесь. Нервы у вас явно не в порядке. Я, конечно, поставлю вам в карточке «Здоров», но вам нужно серьезно лечиться.

В коридор я выскочил красный как рак.

— Ну как там? — испуганно спросили меня из очереди.

— Ой, зверюга! Не дай бог!

Психиатр

Проверяет наше умственное развитие. Можно ли доверять нам сложную боевую технику? Мне вот только самосвал в стройбате доверили.

— Какие вы знаете Прибалтийские республики?

— Литва, Латвия, Эстония, — ответил я четко, словно на экзамене.

— Столица Белоруссии?

— Минск, — говорю.

— Кто такой Чапаев?

— Начдив 25-й дивизии в Гражданскую войну.

— Чего? — удивился врач.

— А командармом у него был Фрунзе.

— Ладно, проехали. Кто такой Маркс?

— Генерал Маркс — начальник штаба 18-й армии вермахта, один из авторов плана «Барбаросса», — отчеканил я.

— Чего???!!!

— Ну, и еще один Маркс был, основоположник учения, — добавил я.

Врач с сомнением посмотрел на меня, а потом поставил диагноз:

— Сильно умный. Дальше рядового в армии не продвинешься.

И ведь прав оказался!

Правда, в 2001 году меня на месяц призвали на сборы. Там я стал младшим сержантом и даже командиром отделения. Или поглупел с возрастом, или требования к солдатам стали другие?

Кочегар-мутант

1980 год, гарнизон Верхняя Хуаппа в Карелии, 909-й военно-строительный отряд