Самурай Ярослава Мудрого

Ввечеру я побывал на пиру у Ярослава, и там мне пришлось сидеть до победного, уйти с княжьего пира было бы немыслимым делом, идущим вразрез со всеми моими представлениями о долге. И пришлось мне ждать, пока часть дорогих гостей попадает, кто под столы, кто лицом в блюдо, тем самым давая понять, что пир удался как нельзя лучше. Так что домой пришлось возвращаться с факелом глухой ночью. Поспелка же остался у меня, как он сказал, делать ему там теперь вовсе нечего, и никому и дела нет, где он останется. Я велел ему поутру сбегать к уным на княжьем дворе и сказать, что наставник будет ждать их в полдень у себя на дворе.

Дед растолкал меня чуть ли не на зорьке, водой, правда, не поливал.

— Дед, да ты озверел совсем, — пробормотал я, — я не на рыбалку собрался, а ученики мои придут к полудню только…

— Ты мне поговори еще тут, поговори. Вставай, наставник. К полудню ты уже и приготовить все должен, и сам проснуться, — строго сказал домовой, и я сел на лавке, взлохматив руками волосы. Дед был прав. Мне, чтобы проснуться толком, пара часов всяко понадобится. А надо и размяться, и приготовить кое-что после завтрака.

Под «кое-чем» я подразумевал гибкий прут длиной около метра, который, будучи еще зол на ранний подъем, я сделал толще, чем планировал. Потолще, скажем так, чем основание большого пальца на руке. Этим упругим прутом я планировал вколачивать в головы учеников тонкости боя на мечах, которым обучал меня тем же методом старик Тайра. Как я имел возможность убедиться, так доходило в разы быстрее. Теория ничто в отрыве от практики! Жалко, что тут нигде не растет бамбук, он особенно хорош при освоении азов учения. Я взмахнул прутом, пробы ради стукнул себя по голени, но перестарался и грязно выругался. Нет, не очень отстает наша древесина от бамбука, надо сказать! Вполне себе ничего. Доходчиво. Кстати, надо будет еще сходить к плотникам. Нарезать деревянных мечей двадцать штук, не успел я до отъезда. А с другой стороны — перебьются. Это и будет им первое задание — сделать себе мечи. Образцом пусть берут русские мечи, катаны им тут достать все одно будет негде после обучения.

До полудня я шатался под крышей моего додзе, мысленно расставляя стойки для оружия и убивая очень быстро бегущее время. Я, признаться, волновался. А как же. Не каждый день начинаешь обучать людей, и далеко не факт, что я на это гожусь. Преподавать я еще не пробовал.

И вот, наконец, у калитки застучали. Граф, ошивавшийся возле меня, протрусил к воротам и, как только мог, низко гавкнул пару раз, доводя до сведения гостей, что тут все очень и очень серьезно. Я открыл калитку, и уные стали заходить на двор.

— Собаку не трогать. Вообще. Все идите в додзе за избой, — поведал я собранию.

— Куда идти, наставник? — расхрабрился один. Остальные при слове «додзе» просто выпучили глаза.

— За моим домом еще изба стоит, в ней мы будет заниматься. Называется она «додзе». Иначе ее называть нельзя, так что слово это потрудитесь запомнить. А теперь — бегом туда.

Что уные и сделали. Я прошествовал за ними. В додзе они войти так и не решились, ждали меня. Я вошел первым и сел на небольшом возвышении в конце зала. Парни робко потянулись внутрь, с ними вместе вошел и Поспелка.

— Встаньте в один ряд. Потом поклон. Потом опуститесь на колени и слушайте.

Уные быстро выполнили приказ. Я стал входить во вкус. Уже мерещилось мне, что отросла у меня длинная седая борода, и лицо посекли глубокие морщины. Уже начало мне чудиться, что школа моя прогремела во языцех и за большое счастье считается в нее попасть. Уже грезилось мне, что я выпускаю в свет все новых и новых учеников, оставляя при школе лучших. Уже задумался я, какой бы девиз сочинить для школы и написать его на стене. Уже… Как тут я пришел в себя.

— Первое, что я хочу сказать вам, и это самое главное, что вы должны запомнить. На этом и будет строиться наше обучение. Поднял руку — убей. Запомните эти слова и потому никогда попусту не поднимайте ни руку, ни меч. И второе, к чему мы будем стремиться, — это «одним ударом наповал». Как видите, все это кажется очень простым. А теперь закройте глаза и немного подумайте над моими словами. — Тут я замолк, преисполняясь важности и самодовольства.

Уные послушно закрыли глаза и наморщили гладкие юношеские лбы. Каждый старался показать, что думает глубже остальных, и потом вскоре смотрело на меня двадцать ужасно сморщенных и перекошенных лиц. Ужасно смешное, кстати, зрелище.

— Довольно. Открыть глаза. Сморщились вы от души, но чего надумали? Ты, — я ткнул пальцем в Воислава.

— Мне кажется, наставник, что это очень даже не просто. И первое, и второе. Я не знаю, что и сложнее-то, — отвечал парень, глядя мне в глаза.