Самурай Ярослава Мудрого

Я скорым шагом шел к лесу за городом, напевая себе под нос. Вдруг неожиданная мысль посетила меня. Вернее, это был вопрос — когда я последний раз курил? Я задумался. А точно, у колдуна и курил. И все с тех пор. Неделя с лишком. И ни разу не потянуло. И даже заставлять себя покурить не пришлось. Не хочется. Так в свое время мне расхотелось кофе, которым я буквально заливался несколько лет подряд, потребляя в день до семи чашек, по три ложки кофе на каждую. Просто перехотелось, как отрезало. Не хочу. И курить не хочу. М-де. Интересно, кто мне так удружил — колдун или Ягая? Нет, я не жалуюсь, конечно, но как-то задело то, что, меня не спросясь, просто лишили многолетней утехи, которую я все никак не мог оставить, даже готовясь подохнуть. И что? Жалко тебе ее, что ли, Ферзь? Люди вон жалуются, что колени назад выгибаются, когда курить бросают, а ты и не вспомнил ни разу. Закурить, что ли? Я остановился. Постоял миг. Ответ пришел сам, простой, в одно слово: «Зачем?» Я вдруг понял, что и с собой у меня сигарет нет! Ну и слава Богу. С чем и зашагал себе дальше, напевая: «Девки звали на гулянку, // да я с ними не пошел, // пиджачишко на мне рваный…» Оглашая лес, в который я уже вошел, матерными частушками, я шел бездорожно, как кабан, и, наконец, проломив какие-то кусты, вышел на полянку. Вот. Самое то, что и требовалось. Ниоткуда меня не видать. Я сел на пенек, стоявший строго посреди полянки, и снял браслет. Полюбовался на него в лунном свете, да и призадумался — а что с ним делать-то? Бросить через плечо за спину? А если потеряется?

Я покрутил браслет на руке. Ничего. Ну, не будь то мудрено, если бы он от вращения срабатывал, то давно бы уже сработал, постоянно же на руке крутится. Я снял браслет с руки и подышал на его. Ничего. Прикоснулся губами. Тот же результат. Может, сказать что-то надо? Мысль о том, что он работает только от заклинания, меня опечалила, ни одного я не знал, кроме того, которому научил меня Дед. Я несколько раз подбросил браслет, попеременно ловя то левой, то правой рукой. Да епа мать, что же с тобой делать-то?!

Я задумчиво сидел на пеньке, машинально постукивая по браслету пальцами. Примерно на третий раз за спиной послышалось сварливое:

— По голове себе постучи! — Сова!

Я резко обернулся, вскакивая. Точно! На полянке, просто излучая недовольство, стоял посланник стражницы.

— И какой дурак тебя, дурака, научил, как им пользоваться? — В голосе Совы слышалась досада.

— Никто. Сам додумался, — горделиво отвечал я. А что? Почти правда!

— Не додумался, коли уж на то пошло, а достукался! — поправила меня птица. — И что теперь?

— Как это «что теперь»? Теперь я знаю, как он работает, — неуверенно отвечал я. И в самом деле, а что теперь-то? Что-то я нынче незадачливый какой-то, к разговору с Дедом не готов был, да и теперь не лучше вышло.

— Да что ты говоришь! — восхитилась Сова. — Молодец какой! Знает он! Чего ты знаешь, отвечай!

— Если постучать по нему, ты появишься! — отвечал я, рассердившись.

— Ты уверен? — насмешливо спросила Сова.

— Ну появился же ты, — неуверенно сказал я.

— А может, я по другому делу? — мрачно отвечала мне птица.

— А я еще раз попробую, попозже, — посулил я.

— Я тебе попробую! — Глаза ночного хищника полыхнули нестерпимой желтизной, но я уже не то чтобы привык к нему, а скорее, понял, что вряд ли его хозяйка желает мне зла.

— Попробую, — твердо сказал я.

— А зачем я тебе, если уж на то пошло? Поговорить, что ли? О чем? О Ягой?

— Хоть бы и поговорить. Тебе брезготно, что ли? — Я начал злиться, поймал себя на этом и взял себя в руки.

— Да просто не о чем нам с тобой разговаривать, — сухо отвечала мне Сова.

— А если попросить тебя отвести меня к ней? — негромко спросил я.

— А надо ли тебе это сейчас? Это не шутки, не к соседу на гости собрался, — на сей раз совершенно серьезно отвечала мне Сова.

— Сейчас нет. Но когда-нибудь… — Я не закончил фразу, Сова усмехнулась и исчезла, присовокупив напоследок:

— Вот когда-нибудь и стучи!

Я же остался посреди ночного леса, безгранично довольный собой и результатом. Мобила, однако! Времен Ярослава Мудрого…

Надев браслет на руку, я пошел обратно, насвистывая: «Ты жива ль еще, моя старушка?» Свистеть вскоре надоело, и я запел эту песню в полный голос. Ночной лес прислушивался к стихам, которые только еще будут написаны через восемьсот лет.

Переночевав неподалеку от стен Ростова (как и обещал стражник у ворот, их заперли), я, как только открыли ворота, прошел в город и поспешил к себе домой. Пора было понемногу паковаться, уже через два дня по приказу Ярослава начинался поход в Медвежий угол с целью заложить там городище. Хотя мне-то что было паковать? Подпоясаться только.

Дед встретил меня чуть ли не на пороге, что говорило о его крайнем волнении — как и всякая уважающая себя нежить, ошиваться в местах, где его могут увидеть посторонние, домовой не стремился.

— Где ты был, Ферзь? — набросился он на меня. Одновременно с ним набросился на меня и Граф, соскучившийся за ночь. А Поспелка пока еще не проснулся.

— Для начала здравствуй, Дед, — ответил я.