Самшитовый лес

– Кстати, – поинтересовался он. – Как там было у апостолов?

– Апостола Фому прозвали неверующим за то, что он не поверил своим глазам и вложил персты свои в раны сошедшего с креста Иисуса.

– А что? – сказал Апостол. – Сейчас проверим.

По улице шла Тоня, «модная девчонка», в зимней лохматой куртке и юбке, которая была макси, но имела сзади разрез до самого до «ура». В разрезе все время мелькали ее ноги в колготках. Апостол догнал ее, протянул руку и сунул в заготовленный разрез. Визгу особенного не было. Но все удивились такому простому выходу из совершенно явного призыва. Тоня обернулась с улыбкой и быстро начала читать стихи о духовной жизни и стройности мира.

Все сходилось. Не хватало только подтверждения моей мысли о сказке, что в основе самых мощных последствий лежит сказка о чьем-то забытом личном уникальном опыте, который вдруг вспоминают, когда у всех подперло.

Представьте, тут же подтвердилось и это.

По улице мчалась машина, которую вел Ефим Палихмахтер. А рядом сидел муж Тони с возбужденными глазами. Когда Тоню спрашивали, кто ее муж, она отвечала: «Работник интеллектуального труда», потому что не знала, что это такое. Но поскольку и я не знаю, что это такое, то оставим все как есть.

Машина догнала нас как раз тогда, когда Апостол вынул руку. Хотя и успел подтвердить, что красота явно начала работу по спасению мира.

Теперь оставалось только подтвердить мою оригинальную мысль о сказке.

– А знаете… – сказал работник интеллектуального труда, – а ведь я совершил великое открытие.

– Какое? – живо поинтересовался я.

– Я открыл, что все персонажи ваших произведений – вымышленные.

– Ну и что? – спросил я грубо и увидел торжествующее лицо Ефима Палихмахтера.

Было понятно, кто рассказал ему об этом. Я было хотел сказать «работнику», что Ефим Палихмахтер тоже выдуманное лицо, но пожалел их обоих. Меня интересовало открытие.

– Ну и что? – сказал я. – Гоголь тоже утверждал, что…

– Знаю-знаю, – сказал «работник», – что Коробочка и Ноздрев – это он сам… Знаю… Слыхали… Но дело в том, что Гоголь-то был, а я открыл, что вы даже не родились.

И у меня отлегло.

Все сходилось. Сказка начала свое движение.