Сампагита, крест и доллар

… На лекции в университете преподавательница, увлекшись темой, забыла о времени (звонков там нет) и продолжает занятия, хотя студентам уже пора быть в другой аудитории у другого преподавателя. Все с надеждой смотрят на студента-иностранца и кое-кто шепчет ему: «Скажи ей, что мы опоздали на следующую лекцию». На вопрос, почему они сами этого не сделают, следует ответ: «Тебе можно, ты иностранец, а нам стыдно».

Чрезмерная чувствительность к мнению других воспитывается с детства. Ребенка с ранних лет приучают ощущать неловкость, если он допускает промах, особен но в присутствии старших. Любое замечание воспринимается как трагедия. Ученик покидает школу только из-за того, что учитель резко отозвался о его работе или просто не похвалил его, когда хвалил других; рабочий увольняется, рискуя надолго остаться без работы, если босс сделал ему замечание; с работодателями-иностранцами, особенно американцами, не желают иметь дела, даже если они платят больше, потому что, по местным стандартам, они нестерпимо грубы и в глаза говорят все, что думают о своих подчиненных, — словом, ведут себя, как «бессовестные люди».

Филиппинцы стараются избегать критических замечаний, чтобы не задеть критикуемого. Вот почему нередко скверно сделанная работа оценивается так же высоко, как и отличная (и в учебном заведении, и на предприятии, и в учреждении). Дух соревнования совершенно отсутствует, а если проводятся конкурсы, то число призов обычно соответствует числу участников, так что все остаются довольны, никому не бывает стыдно, неловко. На научных конференциях и семинарах присутствующие внимательно следят за настроением друг друга: резкий отзыв или просто дотошное выспрашивание могут задеть докладчика, вызвать состояние угнетенности или резкую ответную реакцию.

Об обостренном самолюбии филиппинцев лучше всего сказал их национальный герой — выдающийся писатель, поэт и ученый Хосе Рисаль:

«Народы Востока вообще, а малайцы в частности — народы чувствительные, им присуща утонченность чувств. Мы видим, что даже сегодня, несмотря на связи с западными народами, идеалы которых отличны от его идеалов, филиппинский малаец может пожертвовать всем — свободой, удобствами, благосостоянием, репутацией во имя какого-либо стремления или суетной идеи, будь то идея религиозная, научная или какая-то другая. Но достаточно незначительного слова, задевающего его самолюбие, и он забудет все свои жертвы, весь затраченный труд и навсегда запомнит и уже не забудет оскорбления, которое, как он полагает, было ему нанесено».

Система хийа предписывает не выделяться, знать свое место. Она же диктует необходимость защищать весьма своеобразно понимаемую честь всеми доступными средствами. Поскольку индивид неотделим от группы лиц, связанных с ним отношениями утанг на лооб, постольку увеличивается возможная «площадь поражения» и его может задеть многое, что, с точки зрения человека иной культуры, кажется пустяком. Филиппинцу бывает «стыдно», когда он сам нарушает какие-то нормы и когда покушаются на священные для него установления и отношения. В первом случае реакцией будет пассивность (отсюда широко распространенное мнение о робости и безынициативности филиппинцев), во втором — резкое действие, агрессивность (отсюда столь же широко распространенное мнение об их крайней импульсивности и вспыльчивости).

Преувеличенная (с позиции стороннего наблюдателя) боязнь попасть в неловкое положение приводит к стремлению уйти от конфликта, избежать возможного афронта, к отказу от даже весьма умеренного риска. Постоянно преследует страх: «вдруг что-нибудь выйдет не так, об этом узнают другие и будет стыдно». Этим объясняется настороженность ко всякого рода нововведениям — лучше придерживаться добрых, испытанных временем обычаев. Опасение нежелательных последствий нередко влечет за собой уклонение от самого действия, могущего привести к таковым.

Все, что происходит с человеком, предопределено, на роду написано. И если он остался без денег, это не из-за непредусмотрительности, просто «так уж было суждено, от судьбы не уйдешь». Такая «философия» помогает устоять в самых критических обстоятельствах, но в целом оправдывает бездействие.

Чтобы не попасть в положение уаланг хийа разумнее вообще ничего не предпринимать и уповать на то, что все образуется само собой, бахала на анг Даос, как говорят тагалы («пусть бог сам отвечает»), или просто бахала на, что примерно соответствует русскому «авось», «будь что будет».

Данной фразой прикрывается фаталистическое, пассивное отношение к жизни: «Ты уверен, что тебе удастся это?» — Бахала на. «Не трать последние сентаво на ненужные вещи, ведь детям нечего есть». — Бахала на. «Зачем ты ставишь последние гроши на петушиных боях?» — Бахала на. «Надо закрепить колесо на машине». — Бахала на. «Почему ты пришел на занятия, не приготовив задания?» — Бахала на.