Самозванцы

Путники замолчали. Произошедшая встреча заставила их отвлечься от теоретических рассуждений и задуматься о тех реалиях, с кото-ми им предстоит столкнуться. Теперь они ехали, погруженные в свои мысли, лишь изредка отвлекаясь на обступавший их дремучий лес. Примерно через полчаса молчание нарушил Крапивин:

— Похоже, приближаемся к населенному пункту. Кострищем повеяло.

Чигирев хотел было ответить, что ничего не чувствует, но его опередил Басов.

— Давно чую, — произнес он.

— Может, зайдем в лес и осмотрим место? — предложил Крапивин.

Басов отрицательно покачал головой:

— Раз уж вошли в роль, давай играть до конца. Ни движением, ни словом мы не должны отличаться от местных жителей. Даже наедине с собой. Только так сможем выжить. Воины, возвращающиеся из дальнего похода, никогда не стали бы делать на своей территории того, что ты предлагаешь. Значит, и нам не след. Так что вперед. И куражу побольше.

Басов легонько пришпорил своего жеребца. Остальные последовали за ним.

За поворотом дороги им открылось небольшое поселение, состоявшее из нескольких бревенчатых изб. Б глаза бросалась самая большая, огороженная высоким забором, очевидно, служившая постоялым двором. Через открытые ворота было видно, что во дворе суетятся несколько человек, стоят телеги, груженные какой-то поклажей, а у коновязи мирно жуют овес насколько расседланных лошадей.

На вновь прибывших не обратили особого внимания. Подскочивший слуга показал, куда поставить коней, и пообещал позаботиться о них, после того как Чигирев кинул ему мелкую монетку. Путники прошли в помещение трактира. Там, на лавках, за дощатыми столами в середине зала, сидели с десяток стрельцов. На поясах у них красовались сабли и внушительных размеров кинжалы. Мушкеты и бердыши были аккуратно поставлены у стен. Воины за обе щеки уплетали какое-то варево, налитое в глиняные миски, и запивали его из огромных глиняных же кружек. Они весело балагурили и хохотали. В дальнем углу обедали пять мужиков, из которых выделялся один, одетый богаче остальных и державшийся с видом важного человека. Другие явно заискивали перед ним. Впрочем, эта группа сидела тихо, и даже вожак с опаской косился на стрельцов.

Басов, Крапивин и Чигирев прошли в другой конец зала, уселись на лавки за небольшим дощатым столом и заказали себе обед. Метрах в трёх от них сидели еще двое посетителей — по виду зажиточные крестьяне. До разведчиков донеслись обрывки разговора:

— И были те демоны бриты, аки немцы, покрыты зеленой тиной, пятнисты и кукишем крестились, — говорил один, размахивая руками и явно волнуясь. — И метали они гром и молнию и разили грохочущим огнем. А на кого направлен был тот огонь, тот немедля умирал в страшных муках. И не брала тех демонов ни сабля, ни пуля. А мужиков, которых порешили, всех с собой в чащу уволокли.

— А как же от напасти той избавились? — истово крестясь, спросил второй.

— Батюшка Пантелеймон молитву прочел, иконой Забойки обнес да лес, из которого демоны пришли, святой водой окропил, — тоже перекрестившись, ответил первый. — С тех пор демоны и не появлялись.

Разведчики переглянулись. Было ясно, что речь идет о неудачном рейде группы Крапивина.

Вскоре им принесли по миске пшенной каши с кусочками мяса и по кружке хмельного меда. Путники приступили к трапезе. Над столом висела напряженная тишина. Чигирев уставился в тарелку, лишь изредка посматривая в сторону веселящихся стрельцов. Крапивин держался более уверенно, хотя было видно, что и он не ожидает ничего хорошего от представителей местных правоохранительных органов. Он расположился лицом к стрельцам и поминутно поправлял висящую на боку саблю. Казалось, один Басов чувствует себя совершенно естественно и не видит в сложившейся ситуации никакой опасности.

— Здравствуйте, добры люди.

Повернувшись на звук голоса, разведчики увидели стоящего у их стола предводителя мужиков, сидевших в дальнем углу.

— И ты будь здрав, — ответил ему Чигирев.

Еще перед отправкой было решено, что именно историк, как человек лучше всего знающий старинные обычаи и язык, должен вести переговоры за всю троицу и первым вступать в контакт с местным населением.

— Ефим я, — проговорил, обращаясь к сидящим за столом мужик. — Купец тверской. А вы, люди добрые, откель будете?

— Из Сибири мы, — ответил ему Чигирев. — Службу завершив, домой возвращаемся. Я — Сергей. Писцом при красноярском воеводе состоял. Это, — от показал на Крапивина, — сотник Владимир, а это, — историк кивнул на Басова, — десятник Игорь.

Еще при подготовке было решено, что подполковнику лучше представляться созвучным именем Владимир: в годуновской Руси имя Вадим может прозвучать слишком «по-польски».

— Садись за наш стол, Ефим, — надменно глянув на купца, произнес Крапивин.

— Благодарствуйте, — разгладив усы и проведя ладонью по бороде, Ефим уселся рядом с Чигиревым. При этом он с явным почтением скользнул взглядом по мощной фигуре Крапивина. — А что же вам, люди добрые, служба государева в тягость стала, что вы к Москве вновь подались?

Чигирев нахмурился. Учиненный купцом допрос ему явно не нравился.